указания на данный разговор отсутствуют. Весной 1933 года Геббельс был очень занят: он затеял переезд своего ведомства, планировал бойкот еврейских предприятий, а также «День Потсдама» с участием Гинденбурга и Гитлера. Он готовил речь на день рождения фюрера, принимал многочисленных иностранных гостей, ездил в Оберзальцберг и Рейдт, свой родной город, а также целыми днями работал «над техническим сопровождением праздника 1 мая». При такой нагрузке Геббельс едва ли мог найти время для того, чтобы лично заставить Квандта вступить в НСНРП. Более того, Геббельс вряд ли мог желать этого события, ведь, с его точки зрения, пополнение партии промышленниками означало «обуржуазивание» движения. Запись в дневнике Геббельса также не подтверждает версию Квандта: 30 апреля 1933 года Геббельс с особой иронией и удовлетворением пишет, что теперь Квандт для него «мелкая сошка», и упоминает о желании предпринимателя вступить в партию.

«Я не Скрудж Макдак, меня нельзя назвать скрягой».

(Штефан Квандт)

Быть может, промышленник действительно присоединился к НСНРП, потому что чувствовал, что ему грозит опасность. В мае 1933 года его арестовали при выходе с заседания наблюдательного совета Deutsche Bank. Позже Квандт называл это попыткой целенаправленного запугивания. «Причины моего задержания так и остались для меня загадкой», – писал он. Он также высказывал предположение, что таким образом ему угрожал Геббельс.

Впрочем, информация по аресту, которую дал Гюнтер Квандт, очень противоречива и имеет множество пробелов. Действительно, почти сразу после прихода к власти нацистов он был взят под стражу. В своем дневнике об этом пишет и Геббельс: «Гюнтер Квандт арестован. Почему? Налоги». Судя по всему, тема с арестом всплывала даже при разговоре с фюрером. «Он возмущен тем, что никто не занимается приведением экономики в порядок, – писал Геббельс. – Герингу стоит изучить случай с Квандтом. Его мне не жалко, мне жалко Гаральда. Смуту необходимо вскоре прекратить, иначе мы потеряем контроль».

В целом арест Гюнтера Квандта едва ли мог быть связан с личной враждой между ним и Геббельсом. Скорее, он являлся рядовым событием внутри большого политического переворота, происходившего в Германии. Захват власти национал-социалистами поддерживался огромной общественной силой. Многие члены партии были безработными, большинство не имело сколь-либо значимого положения в обществе. После политических изменений, произошедших благодаря их участию, все эти обиженные и оскорбленные хотели, наконец, что-то получить. Небольшая группа членов партии вошла в состав правительств разных уровней. «Те, у кого не было ничего, те, кто руководствовался антикапиталистическими настроениями прошлых лет, стали пробиваться в большую и очень доходную сферу торговли и промышленности, – писал Йоахим Фест о процессах, происходивших в то время в стране. – При помощи насилия и давления они становились директорами, председателями палат, членами наблюдательных советов или просто получали долю того или иного предприятия».

Вероятно, Гюнтер Квандт пострадал в результате подобных общественных настроений. На предприятии, которым к тому моменту он управлял уже 10 лет, против крупного акционера поднялся бунт. Зачинщиками были управленцы компании, члены НСНРП. Они настраивали трудовой коллектив против председателя наблюдательного совета. Дело дошло даже до того, что молодые сотрудники AFA в униформе штурмовиков захватили центральный офис компании на Асканишер платц. Секретарша Квандта, Ингрид Велленштайн, позже вспоминала: «Арест был попыткой Штамера, члена правления и члена партии, сместить господина Квандта с должности в Accumulatoren-Fabrik и завладеть предприятием. Однако многие другие члены партии подключились к делу, пытаясь таким образом заработать очки на этом политическом преследовании».

В середине 1930-х годов Гюнтер Квандт (на фото он перед въездом на калийную шахту компании Wintershall AG) был одним из самых могущественных немецких бизнесменов

Вопреки утверждениям самого Квандта, причины задержания были ему хорошо известны, что явно следует из показаний Велленштайн. В ходе процедуры денацификации она заявила: «Абсолютно спокойно мы работали над защитой от обвинений и собирали все документальные доказательства. Обвинения были несостоятельными, и наша стратегия защиты сработала очень хорошо. Обвинения были сняты. Однако свобода господина Квандта еще какое-то время оставалась ограниченной. Ему нельзя было посещать свои офисы и фабрики. Он освободился лишь спустя четыре месяца».

Благодаря аресту и приговору о четырехмесячном заключении Квандт получил возможность причислить себя к пострадавшим от нацистского режима. Между тем запись в дневнике Геббельса, сделанная 14 июня 1933 года, свидетельствует о том, что он провел в заключении лишь полтора месяца: «Ордер на арест Гюнтера Квандта. Против четырех миллионов, оказавшихся на свободе. Сойдет. Я никоим образом не буду вмешиваться. Если он ошибся, должен понести за это наказание».

Историку Йоахиму Шольтюзеку удалось установить, о чем именно, с юридической точки зрения, шла речь в этом таинственном процессе против Квандта. Обвинение заявило о постоянном злоупотреблении доверием в ущерб концерну AFA. Квандта обвиняли в том, что в течение многих лет он, помимо жалованья председателя наблюдательного совета, также получал жалованье члена правления, не работая фактически в данной должности. Промышленник же считал, что ему причитаются данные деньги, так как он вел в том числе и операционную деятельность компании: например, проводил от лица AFA переговоры в Англии. В конце 1935 года Квандт смог отстоять свою позицию в Имперском финансово-налоговом управлении. В результате всех перипетий он укрепил свои позиции в высшем руководстве AFA, и, стоит сказать, компания от этого только выиграла.

Почти сразу после прихода к власти Гитлер стал пропагандировать автомобиль. Через несколько дней после победы НСНРП он, выступая на Международной выставке автомобилей и мотоциклов, объявил о масштабном строительстве новых дорог и налоговых послаблениях для автомобилистов. С 1 апреля 1933 года покупатели машин освобождались от уплаты транспортного налога, что привело к росту продаж. Строительство автомобильных дорог шло ускоренными темпами. В Германии для автомобильной промышленности и обслуживающих ее компаний начиналось золотое время.

Вместе с тем политика автаркии и связанная с ней «изоляция от зарубежных стран», к которой стремился Третий рейх, обозначали для Квандта серьезное ограничение предпринимательских возможностей. Разветвленная сеть филиалов AFA приносила хорошую прибыль. А ухудшение отношений со странами, являвшимися рынками сбыта его продукции, совсем не входило в интересы Квандта.

С другой стороны, он получал неплохую прибыль благодаря производству оружия. Как говорилось в юбилейной корпоративной газете Deutsche Waffen– und Munitionsfabriken, наблюдательный совет которой возглавлял Гюнтер Квандт: «Приход к власти национал-социалистов обеспечил компании сильный подъем в производстве основных и сопутствующих изделий».

Вермахт разместил первые большие заказы на поставку вооружений, и DWM получила возможность начать массовое производство патронов. Компания также возродила остановленное в 1919 году производство гильз для орудийных снарядов. Уже в 1934 году в Карлсруэ вернулись станки для производства боеприпасов, а завод в Берлине был запущен снова. В 1930-е годы на всех заводах концерна было обновлено производственное оборудование.

Предприятие в Берлине пустовало с 1930 года. Цеха