А теперь пришло время расставить все точки над i.

Глава 29

Вернувшись с работы, я еще из прихожей слышу перебранку между Ариной и матерью.

— Мааам, а где вторая пустышка?

— Посмотри на столике. Я не убирала.

Застываю, понимая, ЧТО сейчас начнется.

— Нет ее здесь. Может, ты взяла простерилизовать?

— Говорю же тебе, там она должна быть. Сейчас я посмотрю.

— Что смотреть! Исчезла она. Здесь только одна. Ты хоть понимаешь, что это значит?!

— Эка невидаль — пустышка пропала. Закатилась куда-то или под простынкой.

— Да обыскалась я уже везде. Неужели не доходит, куда она исчезла.

— Успокойся, дочка. Ну делась и делась. Что ты нервничаешь. Возьми ребенка на руки, успокой. А я мигом прокипячу еще одну.

— Мам, не тупи. Не случайность это! — голос Арины уже срывается на крик.

Понимаю, что дальше не обнаруживать свое присутствие как-то не очень. Все равно ведь придется объясниться. Поэтому вхожу в детскую.

— Что за шум? — спрашиваю спокойно, чтобы пустить разговор в нормальное русло. Ребенок ведь рядом.

— Это ты взял с тумбочки пустышку? — шипит грозно и требовательно, словно я совершил преступление.

— Ну да. Отнес в лабораторию для проведения теста, — пытаюсь удерживать спокойный тон. Ведь, собственно говоря, ничего предосудительного я не совершал. Все было оговорено давным-давно.

— Так я и знала! А обсудить нельзя было?!

— Но ведь тебе ни до чего нет дела.

— Значит вот так, да? Просто взял, просто отнес. А я, получается, вроде бы и не мать? И ни при чем вообще?!

— Арина, не возмущайся. Ты прекрасно знала, что я это сделаю.

Ответом на мои слова было возмущенное сопение, сменившееся злобным шипением.

— Поэтому ты настаивал, чтобы малОму имя побыстрее выбрали?

— Нет, просто не по-людски это. Пора бы уж. А для проведения анонимной экспертизы имя вписывать не обязательно. Образец № 1 и образец № 2. И все.

— А мой образец не требуется? Или ты мой волос на подушке подобрал?

— Нет, твой не обязателен. Мы ведь с тобой все давно решили. Если отец не я, мы сразу разводимся. В обратном случае…

— Что в обратном случае, бросишь нас?

— Я говорю только о тебе и обо мне. Ребенка бросать я не собираюсь. И давай закончим разговор на эту тему. Дождемся результатов.

Поворачиваюсь спиной к Арине, собираюсь уйти в отведенную мне комнату. Чувствую, как в мою спину прилетает ее тапочек. Не обращая внимания на взрыв ее эмоций, ухожу к себе.

Странно, но она не продолжает скандал, как обычно. Видимо, взвешивает, что из этого следует. Тактику обдумывает. А мне как-то даже полегчало. Поступил, как считаю нужным и, наверняка, этим настолько обескуражил Арину, что она опешила.

Ужинаем в мрачно нависшем молчании. Арина, не изменяя своим привычкам, срывает зло на матери. Я стараюсь ни на что не реагировать. Елена Васильевна беспокойно поглядывает то на меня, то на дочку.

Такая обстановка в нашей страннообразовавшейся семье — дело обычное. Однако сегодня Арина особенно взвинчена. Но, как ни странно, меня пока не задевает. Явно еще не определилась, как быть дальше.

— Большое спасибо, Елена Васильевна. Ужин, как всегда превосходный. — Она только молча кивает мне в ответ. И переводит настороженный взгляд на Арину. Та сидит, уставившись в тарелку и сосредоточенно разглядывая ее содержимое.

Крепко же я уел ее своим своеволием. Привыкла ведь, что до родов я старался не перечить ей. Ничего, пусть отвыкает.

Уже почти засыпая, я услышал приглушенные голоса из комнаты Елены Васильевны.

— Как ты могла оставить его одного в детской?!

— Арина, что здесь такого?

— Ты совсем ку-ку?! Он ведь пустышку для теста ДНК взял!

— И что из этого. Ты ведь уверена в его отцовстве.

В ответ — долгое молчание. Потом меня поражает плаксивая интонация в голосе Арины:

— Да ни в чем я не уверена…

— Арина, ты о чем? Ведь говорила, что…

— Ой, да мало ли что я говорила.

— Значит…

— То и значит, что не его это ребенок… А что мне оставалось делать?! Вадим-то меня бросил. И не просто бросил, а из страны куда-то слинял. Что я должна была делать, когда узнала, что залетела от него?

Мать долго молчит. Слышны ее приглушенные всхлипывания.

— Ну чего ты? Все было бы хорошо, если бы не эта пустышка. Я ведь все продумала. Матвей бы покочевряжился и смирился.

— Да как же это он смирится, Арина, — сквозь слезы шепчет Елена Васильевна.

— А что, привык бы к ребенку. И все. Никуда бы не делся. Жалко было бы оставить малОго.

— Оххохонюшки, горюшко ты мое! Да что же ты натворила! — запричитала громче Елена Васильевна.

— Тихо ты, как бы Матвей не услышал.

— Да чего уж теперь. Я-то верила, что он отец малыша. Зачем же ты все это нагородила. И Ксюшенька… Ах ты ж Господи! — рыдания становятся все громче.

— Не реви, ребенка разбудишь! Я что-нибудь придумаю. Зря что ли я кровь себе пускала? Все будет по-моему. Давай спать…

Сердце, казалось, взорвет грудную клетку. В висках набат. Кулаки налились свинцом. Вскочить! Ворваться к этой мрази! Размазать ее по стенке!

Но там малыш. Мать. Надо подождать до утра.

Но Ксюша!.. И наша любовь… И все мои терзания. Все зря! Все из-за этой твари! Да как она посмела испоганить все! Перечеркнуть! Надругаться над нашими чувствами! Погубить родную сестру!..

Не в силах больше сдерживать свой гнев, я подрываюсь с дивана. Распахиваю дверь в комнату Елены Васильевны.

— Арина… выйди… — дыхания не хватает, — поговорим…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 30

Жду ее в гостиной. Меня колотит нервная дрожь.

— Ах ты ж, дрянь! Мерзкая гадина. Но сколько уверенности, что все будет, как она задумала! Даже сейчас, когда знает, что тест ДНК на 100 % покажет невозможность моего отцовства! И ей уже не отвертеться. Да что там тест! Ведь только что сама призналась, что я ни в коей мере не имею никакого отношения к рождению ее ребенка.

Какую же конечную цель она преследует? Что ей от меня нужно? Я сам или мои деньги?

Сразу отметаю первый вариант. За время вынужденного совместного проживания что-то не чувствовалась ее любовь ко мне. Напротив, одна ненависть, злость и нескрываемое чуть ли не отвращение. Деньги? Но неужели жизнь сестры, ребенка и даже собственная стоят этого. Тогда зачем все это?

В ожидании Арины нервно хожу по гостиной. Она не спешит. Придумывает новую подлянку. Ну уж нет. На сей