Глава 31

— Ну уж нет! Извините, дражайшая Елена Васильевна, я достаточно долго исполнял Ваши просьбы и капризы Арины. А теперь не сдвинусь с места, пока не закончу разговор с Вашей ненаглядной дочуркой.

Говоря это, я тихохонько подвигал ее к двери.

— Оставьте нас наедине. Доставьте мне такое удовольствие. — Глядя в ее встревоженные глаза, добавляю: — Не переживайте, я не причиню ей вреда. Слово порядочного мужчины.

Арина с наглой усмешкой наблюдала эту сцену. Казалось, она испытывает истинное наслаждение от возможности выплеснуть наружу всю скопившуюся в ней мерзость.

Когда за Еленой Васильевной закрылась дверь, она издевательским тоном спросила:

— Неужели так интересно узнать, как ты лоханулся?! А ведь я и в самом деле ловко все подстроила! Скажи? Ах-ха-хааааа, — залилась она опять.

Мои желваки задвигались так энергично, что казалось челюсти не выдержат такого напряжения.

— Не скрою, хочется узнать, как тебе это удалось.

— В подробностях или как?

— В мельчайших. Я так думаю, что все началось с эсэмэски о наследстве? Это Ксения тебе о дядюшке рассказала?

— Ой, не могу! Да разве эта тихушница делилась когда-то секретами о своих амурных делах? Во всем помог господин Случай. Эсэмэска пришла, когда Ксюхи не было в комнате. Разве могла я отказать себе в удовольствии прочитать ее? Вот тут-то у меня и созрел план захвата. Уф! Как же я обрадовалась такому подарку судьбы. Сообщение, конечно же удалила, так что бедная сестренка так и не узнала о кончине твоего дядюшки. Прости-прости.

— Значит, ни Ксюша, ни Илья здесь ни при чем, — пробормотал я почти беззвучно.

— Что ты там бормочешь?

— Так, ничего. Мысли вслух. И как же тебе спится после всего, что ты сотворила? Кошмары не мучают? Ведь ты сестру погубила… Мне жизнь…

— Ой, да ладно! А ты не допускаешь, что она где-то отсиживается, как мышь, чтоб не мешать нашему счастью?

Лицо Арины не выражало ничего, кроме злой иронии. Даже потерпев поражение, она наслаждалась злом, которое сотворила. Я же, наконец, понял, почему Ксюша ничего не ответила мне на то сообщение. Арина-змея постаралась. А я порой даже Илью подозревал, что тот проболтался о дядюшкином наследстве.

— С этим разобрались. Но как ты умудрилась скрыть реальные сроки беременности. Я, понятное дело, не очень в этих вопросах разбираюсь. Но мать-то должна была понимать, что по срокам не все сходится.

— Ну это совсем просто, — в ответе послышалась насмешка и явное восхищение своими способностями обманывать всех и вся. — Подумаешь, какие-то три-четыре недели разницы. Всего то! Я же сказала — звезды удачно сошлись. Ребенок слегка недоношенный, как я объясняла. Но вес нормальный, значит и вопросов нет.

— Арина, неужели ты так не любишь малыша, что до сих пор не выбрала ему имя. Это уму непостижимо: малОй, малыш, ребенок. А ведь ему скоро месяц.

— Знаешь, я еще даже не поняла, люблю или… Скорее, просто никак. Хлопот с ним много. Хорошо хоть мама с ним возится. А имя? Да назову как-нибудь. Ну хоть Ромкой. Да, путь будет Роман. Как тебе? Его имя всегда будет напоминать мне о нашем с тобой романе! Здорово я придумала, а?

— Ну мне-то, знаешь ли… — я задумался, насколько мне небезразлично, как она назовет не моего сына. — Главное, чтобы жив-здоров был. Ты ведь чуть не угробила его. Как только дури хватило пойти на такое?!

— Ахаха! Так я ведь не дура! Специально дверь ванной не закрыла. Да и порезалась только слегка. Но… попытка суицида — это не фигня какая-нибудь, особенно во время беременности. А ты лоханулся. Думал я и впрямь готова руки на себя наложить из-за тебя.

— Я, кстати, сразу обратил внимание на факт с открытой дверью. Даже матери твоей намекнул. Но не стал настаивать. Жалко ее было. Она верила, что и впрямь ты сделала это с отчаяния. Поэтому уступил ее просьбе, дал согласие на брак. Но до сих пор не понимаю, на что ты надеялась. Ведь отсутствие родства открылось бы рано или поздно.

— Ничего-то ты не понимаешь в жизни! Не поспешил бы с тестом, привык бы к пацаненку. Так, глядишь, и сладилось бы у нас. А? — Арина кокетливо посмотрела на меня, чем вызвала новую волну отвращения. — Может, попробуем? Стерпится — слюбится?! Ах-ха-ха.

— Хватит, натерпелся!

— Не передумаешь? — плутовка опять кокетливо взглянула на меня.

— Прекрати! Это пустой разговор. Устал я. Вот теперь, пожалуй, поеду к себе.

— Узнал все, что хотел, и сматываешь удочки?!

— Понимай, как знаешь. Мне здесь больше делать нечего. Остается только развестись официально. Думаю, ты не будешь артачиться.

— А ежели все-таки заартачусь? Ведь нас так просто не разведут. Я родила Ромку в браке с тобой. А пока он маленький, придется разводиться через суд. И там доказывать, что ты не являешься биологическим отцом. Придется делать еще один, уже официальный тест. Как тебе этот вариант?

— Да мне хоть какой. Лишь бы поскорее избавиться от тебя. Все, я поехал. Надеюсь, мы все выяснили. А детали будем рассматривать в процессе развода.

— Ну-ну… — загадочно произнесла Арина мне вдогонку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 32

Это ее многозначительное «ну-ну» как-то не очень обеспокоило. Я ехал по ночному городу и улыбался. Охватившее меня облегчение было вызвано появившимся ощущением свободы.

Открыв окно, я подставил лицо потоку свежего воздуха. Летний теплый ветерок не охлаждал, но все равно освежал. После душного пространства квартиры, в которой я чувствовал себя, словно в тюремной камере, я радовался, как ребенок, которому позволили играть так, как ему нравится.

Все запреты сняты! Липкая паутина содрана! Остается всего ничего — получить документ об официальном расторжении брачных оков. Это уже мелочи. Даже тест не понадобится.

Так думал я, подъезжая к своему дому и безмятежно улыбаясь. Мечтал уснуть, уже не задумываясь о том, как выбраться из отвратительной и унизительной ситуации. Теперь эти мысли, не отпускающие ни на минуту на протяжении долгих месяцев, исчезнут. Испаряться. И больше никогда не вернуться.

— Я свободен! Свобооооооден! — орал я во всю мощь своих легких, мчась по пустынным ночным улицам города. — Теперь эта стерва не посмеет посягнуть на мою свободу. Ни-ког-да!

Эйфория, охватившая меня, не покидала и дома. Я бродил по квартире и не мог нарадоваться, что теперь не должен возвращаться с работы в тот чужой душный мир и в точно назначенное время. Угождать женщине, которую я ненавижу всеми фибрами моей души.

И только потому лишь, что