Анна вынула из сумки очечник, тщательно протёрла салфеткой стёкла, надела очки и стала водить длинным тонким пальцем туда-сюда по прайс-листу, неслышно шевеля губами. Оценив заторможенность клиентки, опытный служащий положил перед ней внушительного размера калькулятор. Анна автоматическим движением взяла его в руки и стала складывать, обнулять и снова складывать заинтересовавшие её цифры. Картина получалась неутешительная. Чтобы закрыть хотя бы один из двух, меньший, кредит, ей придётся пожертвовать как минимум воспоминаниями о романтическом знакомстве, медовом месяце и рождении единственного сына.

Что же останется ей? Что она унесёт с собой, когда настанет её неотвратимый час? Воспоминания о серых буднях. Восьмичасовой рабочий день с коротким обеденным перерывом и утомительная дорога в душной, пыльной подземке. Поникший Макс, который день ото дня и так постепенно обесцвечивается, а с продажей самых светлых воспоминаний будет окончательно вытравлен из её жизни. Что останется?

Задумавшись, Анна бросила на стол прейскурант, резким движением сняла очки и откинулась на спинку кресла. Её грудь резко вздымалась и опускалась. Воздуха не хватало. Анна расстегнула пальто и стянула с шеи платок.

— Предупреждаю вас, — продолжил вкрадчивым голосом плосколицый клерк, — если вы решитесь и подпишете с нашей уважаемой фирмой контракт, нам ещё нужно будет некоторое время, чтобы привести ваши воспоминания в подобающий вид. Провести, так сказать предпродажную подготовку! И самое главное, предстоит найти на них достойного покупателя. В условиях затянувшегося кризиса это будет совсем не так легко, как может показаться с первого взгляда, — отчеканил заученную, видимо, фразу менеджер и противно причмокнул крупными, лоснящимися губами. Анне стало неприятно, она даже ощутила брезгливость. Захотелось немедленно выйти в туалет и тщательно вымыть руки, словно она в чём-то испачкалась.

…Малюсенькая квартира под самой крышей была заложена. Загородного дома супруги не прибрели. Машины у них не имелось, оба всю жизнь добирались до работы общественным транспортом, объясняя это себе и другим, что так быстрее, беспроблемнее и безопаснее. У скромной Анны никогда не было бриллиантов, дорогих колье и прочих драгоценностей. Мебель в квартире и вещи не представляли никакой коммерческой ценности, возможно, даже для старьёвщика, который всё чаще стал появляться в их районе. Всё, что они смогли нажить за долгую совместную жизнь, — это только их воспоминания. Сентиментальный Макс часто говорил:

— Ничего страшного, что мы не миллионеры и не олигархи, ведь банковский сейф не пойдёт за нами на кладбище. Зато мы богаты нашими воспоминаниями. Их у нас очень много, и никто их у нас не отберёт, как может случиться с деньгами. Они останутся с нами до самого конца.

…После потери работы Анне стало нечего делать. Она заскучала. Домашних обязанностей в крошечной квартире было совсем мало. Уборка занимала буквально несколько минут. Да в помещении никто особенно-то и не мусорил. Тихоня Макс приходил поздно вечером с работы, переодевался, ел, смотрел телевизор, спал. Утром, стараясь как можно меньше шуметь, опять уходил на службу. Гости не бывали у них с тех давних пор, как они переехали в этот отдалённый спальный район и поселились на верхнем этаже без лифта. Даже тем, кто решался на длительную поездку и добирался до дальнего квартала за рекой, было трудно подниматься пешком на шестой этаж по довольно крутой лестнице. Приятели Анны и Макса находились не в лучшей спортивной форме: возраст уже не тот, чтобы штурмовать горные вершины и последние этажи.

Сначала практичная Анна в целях экономии воды перестала принимать ванну, потом стала реже стирать бельё, а затем бросила поливать цветы в горшках, которые занимали все подоконники. Вскоре она и вовсе отдала своих «зелёных домочадцев», как она их ласково называла, хозяину маленького кафе на углу соседней улицы. В магазин она теперь выбиралась редко. Покупать продукты каждый день было не на что. На стряпню уходило тоже немного времени. На разносолы и изыски не хватало средств, да и, положа руку на сердце, откуда взять настроение их готовить? А испечь блины или пожарить картошку — дело дешёвое, привычное и практически сиюминутное.

Большую часть похожих, словно однояйцовые близнецы, дней погрустневшая Анна проводила перед экраном телевизора. К «ящику» она пристрастилась от нечего делать. Теперь женщина знала содержание всех сериалов, которые шли по центральным и второстепенным каналам. Она даже успевала смотреть параллельно два сериала, ловко переключаясь с одного канала на другой во время рекламы.

А если сериал был только один, на время рекламы Анна удалялась, чтобы не раздражали преувеличенно радостные люди с белозубыми улыбками, предлагающие приобрести тот или иной супертовар по супервыгодной цене. Делала звук потише, но не слишком, чтобы не пропустить продолжение серии, и шла на кухню протереть лишний раз пыль или просто переставить с места на место посуду.

В этот злосчастный раз уставшая Анна осталась у телевизора совершенно случайно. Ей просто было лень вставать, а в коридоре и на кухне всё было десять раз вытерто и протёрто, вымыто и перемыто.

Во время рекламного блока на экране появились лазурное небо, аквамариновое прозрачное море, белый песок и высокие, слегка качающиеся пальмы. В общем, привычный штамп, символизирующий атрибуты беззаботной райской жизни на земле.

— Всё, что ты сможешь унести с собой из этой жизни, — это только впечатления, — проникновенно вещал мягкий голос за кадром. Своим бархатным тембром он был призван пробуждать доверие слушателей. — Если тебе не хватило положительных впечатлений, не переживай, а лучше купи их на sale3000.com.

Этот короткий, совершенно случайно увиденный рекламный ролик стал переломной точкой в жизни потерявшей ориентиры Анны. Она поняла, как можно выбраться из сложившейся безвыходной ситуации.

…Чем хуже шли дела на службе, тем раньше Макс возвращался домой и тем больше и дольше предавался воспоминаниям. Он мог целыми вечерами сидеть у Анны за спиной и, пока она просматривала ежевечернюю порцию сериалов, постоянно фонил ностальгией с дивана. Удручённый теперешним состоянием дел, Макс вызывал к жизни милые его сердцу картинки давно минувших дней.

Он помнил всё, до самых крошечных мелочей. Как, где и при каких обстоятельствах они познакомились. Какая тогда стояла погода, какое было время суток, что они пили, ели и о чём болтали в углу кафе в кривом переулке в центре города. Он помнил, во что была одета Анна, когда он её впервые пригласил в театр. Макс был самым совершенным в мире несгораемым сейфом воспоминаний.

Сначала Анна не обращала внимания на его бесконечный бубнёж, старалась игнорировать изливаемый Максом ностальгический