«Дали мне блин, который три года в кадушке гнил».[266]

«И я тут был – поминал, кутью большой ложкой хлебал, по бороде текло – в рот не попало!».[267]

«Звали меня к нему мёд-пиво пить, да я не пошёл: мёд, говорят, был горек, а пиво мутно».[268]

«Подали белужины – остался не ужинавши».[269]

«А рыба-та у них была шшука, я по блюду-ту сшупал, когти-те задрал, ничево не набрал – так голодный и ушол».[270]

«Дали чашку с дырой, да у меня рот кривой – мимо все бежало, в рот не попало».[271]

«Кому подносили ковшом, а мне решетом».[272]

Определённо, герой-сказочник – чужак на этом празднике, поэтому иногда мертвецы его попросту колотят, а затем изгоняют: «И я там был, вино-пиво пил, по губам-то текло, а в рот не попало; тут мне колпак дали да вон толкали; я упирался, да вон убрался».[273]

Бывает, повествователь, подобно главному герою, получает волшебные подарки. Однако, не съев пищи и будучи изгнанным, он теряет всё полученное: «…дали мне синь кафтан, ворона летит да кричит: “Синь кафтан! Синь кафтан!“ Я думаю: “Скинь кафтан!“ – взял да и скинул».[274] Или: «Дали мне красные башмачки, ворона летит да кричит: “Красные башмачки! Красные башмачки!“ Я думаю: “Украл башмачки!“ – взял да и бросил».[275]

Границы сказочного мира остаются не нарушенными – это и подчёркивают финальные слова, которые являются не обычным клише, а магической формулой, возвращающей рассказчика и слушателя в обыденный мир. Двери сказки закрываются, всё дальше становятся от нас фантастические терема с их обитателями и происходящими в них чудесами. Но магия слова, дающая силу знаниям, остается с нами, и мы, как после сеанса глубокой терапии, возвращаемся в наш мир с новыми ресурсами, пусть даже и не отведав, как рассказчик, ни одного праздничного угощения.

Глава 3. Сказки о мужской инициации

Почему герой всегда дурак

Русский фольклор очень любит дурака. Хочет дурак того или нет, а именно ему удаётся выловить из проруби волшебную щуку, добиться руки царевны да получить полцарства в придачу. «Дураку всегда везёт, – вздыхаем мы и недоумеваем, – в чем же тут народная мудрость? Это не мудрость, а жизненная несправедливость какая-то!»

Но давайте разберёмся, действительно ли герой в волшебных сказках является дураком в том значении, в котором мы привыкли использовать это слово, – «глупый человек», «болван», «беспросветный тупица». Оказывается, нет, не является. Емеля или Иванушка могут быть наивными, простодушными, добрыми, но не глупыми. А в финале сказки так вообще становится очевидным, что они умнее умных. Именно дурень отгадывает самые сложные загадки царя. Именно дурень узнаёт, что нужно делать, чтобы допрыгнуть до терема красавицы, и умело использует полученные знания. Хитрость, смекалка, инициатива свойственны герою. За что же тогда в народе его так неласково прозвали – дураком?

Дело в том, что любая сказка – это «добрым молодцам урок», оттого главный герой – всегда ученик, и дурак он для того, чтобы ум не мешал ему учиться. Сказочный дурак напрямую связан с образом подростка, которому нужно пройти посвящение. Он вовсе не глуп, да только знаниями и опытом ещё не дорос до того, чтобы его считали взрослым. Затем Иван и отправляется навстречу испытаниям, чтобы набраться уму-разуму и из мальчика преобразиться в мужчину, из дурака – в царевича.

В сказке «Сивко-бурко» Иван – «ученик», на это указывает его положение в семье: двое его старших братьев уже женаты и занимаются хозяйством, в то время как он – третий сын, самый младший и холостой, ещё не приспособлен ко взрослой жизни.

Умирает отец и даёт наказ детям своим три ночи «сидеть» на его могиле. Сидеть на могиле значит совершать поминальный обряд; в более позднем варианте сказки старик говорит: «Приходите ко мне на могилу читать»[276] («отчитывание» покойника – христианская черта).

Старшие братья не желают идти на могилу, им страшно или лень: они посылают три ночи подряд к отцу дурака. Так более поздняя сказка объясняет троекратный выход Ивана в ночную смену, переосмыслив закон троичности.[277] Герой ходит к отцу трижды, то есть, говоря сказочным языком, «очень часто», – этим он оказывает большое почтение покойному родителю. Культ предков являлся основой посвящения: если потомок умеет общаться с миром духов, почитает праотцев своих, то они передадут ему, живому, тайные знания рода, подскажут, как правильно жить. Поэтому за свою службу Иван получает от умершего отца подарок.

«Сивко-бурко, вещий воронко»[278] – конь не простой. В древнерусском языке слово «вѣштии»[279] означало «мудрый», «ведающий»: этот жеребец предвидел судьбу. Он служил старику-отцу и был передан ему от своего родителя, а тому – от прародителя. В сказке мертвец говорит Ивану: «Вот тебе, сын мой, добрый конь; а ты, конь, служи ему, как мне служил».[280]

На то, что Сивко – волшебный конь из загробного мира, указывает и языковая формула, которая звучит в описании каждого его появления: «Сивко бежит, только земля дрожит, из очей пламя пышет, а из ноздрей дым столбом».[281] Сказка не говорит, спускается ли конь с небес, подобно солнцу, или подымается из разверзающейся земли, словно волшебный змей, – это и не особо здесь важно. Ценно то, что Сивко огненный, а огонь, как и золото, – печать загробного мира.[282]

«Иван-дурак в право ухо залез – оделся, выскочил в лево – молодцом сделался», – такая странная процедура с пролезанием в ушко животного встречается в разных сказках. К примеру, в «Крошечке-Хаврошечке» девочка-сиротка влезала в ушко матушке-корове. Эти действия не следует воспринимать буквально: физически ни один человек не может такого совершить; здесь мы имеем дело с фольклорной метафорой, в которой зашифрован обряд инициации: подросток входил в священную хижину, представляющую собой тотемного зверя, а выходя из неё, превращался из «гадкого утёнка» в настоящего мужчину-добытчика.

Вот и Иван, получив от отца самый дорогой подарок, который только можно было унаследовать, пролезает в ушко волшебному коню и отправляется на царский двор, дабы пройти брачные испытания. На диво всем дурак доказывает, что именно он самый смелый и ловкий. Умным братьям только и остаётся глядеть разинув рты, как оболтус Ивашко допрыгивает до терема Елены Прекрасной, берёт её в жены, а затем и царевичем становится: «Наш Иван тут стал не Иван-дурак, а Иван царский зять; оправился, очистился, молодец молодцом стал, не стали люди узнавать! Тогда-то братья узнали, что значило ходить спать на могилу к отцу».[283]

Финал сказки