— Угрожать мне дальше?

— Я не бросаюсь пустыми угрозами. Если ты сбежишь отсюда, — а я знал, что она так и сделает, — я буду охотиться на тебя. Я собираюсь поймать тебя. И когда я это сделаю…

Тысяча возможностей промелькнула в моей голове. Тысяча сладких мучений. Тысяча способов разжечь это возбуждение внутри нее, пока она не взорвется.

— Когда я это сделаю, я заставлю тебя кричать.

Маленькая негодница ухмыльнулась мне.

— Верно. Еще больше угроз.

Она подтянула свою сумку поближе. Она уже почти вышла за дверь.

— Не следуй за мной. Просто…просто держись подальше.

Она повернулась и побежала, а я даже не стал её преследовать. Я неторопливо двинулся за ней, остановившись у дверного проема. Завывал ветер, барабанил дождь, солнце скрывалось за густыми тучами над головой.

В воздухе витал запах крови и магии; опьяняющая смесь, верная приманка для Глубинного. Я был не единственным, кто шел по ее следу. Я наблюдал, как ее фигура все глубже и глубже исчезает за деревьями — убегая вслепую, упрямо, наивность подстрекала ее.

Я говорил серьезно. Я не делал пустых угроз. Но мне даже не придется охотиться на нее.

Она сама придет ко мне. Она не сможет устоять. На данный момент моей единственной заботой было убедиться, что она выберется из этих лесов и не будет съедена заживо.

13 Рэй

Я бежала под проливным дождем, спотыкаясь о корни, ветки хрустели у меня под ногами. Листья наверху шелестели на ветру, их ветви стонали, как голоса проклятых. Несмотря на плащ, мои волосы и брюки быстро промокли, и я дрожала от холода.

С каждым шагом я ожидала, что Леон схватит меня сзади. Этот полный мудак. Как ему это удалось? Как ему удалось пробраться в церковь и спрятаться так, что я об этом не узнала? Откуда он знал, что я буду там? Как он сделал так, что кровь застыла, дым сгустился, а мой меловой круг исчез?

Только когда я испугалась, что у меня подкосятся ноги, я замедлила шаг и осмелилась оглянуться. Деревья были густыми, а тени еще гуще, мир расплывался из-за проливного дождя. Я должна была продолжать идти. Мне повезло, что я не сбилась с тропы во время своего безумного спринта. Я проверила свой телефон, надеясь, что смогу написать кому-нибудь, кому угодно, но сети по-прежнему не было — почему я не сделала этого с самого начала? Почему я должна была быть такой чертовски упрямой, что даже никому не сказала, куда иду?

Я никому не говорила, так откуда, черт возьми, Леон узнал?

По крайней мере, я засняла его на камеру, по крайней мере, у меня были доказательства — не только его розыгрыша, но и его угроз. Я все еще не была уверена, угрожал ли он причинить мне боль, или… или сделать что-то еще. Что-то, от чего мой мозг затуманился, а бедра сжались от желания. В тот момент, когда он прижал меня к кафедре и понизил голос до этого опасного тона, я поняла, что мне конец. Ментально и морально, если не физически.

Щелчок.

Я резко обернулась. Эта ветка хрустнула не у меня под ногами, звук послышался откуда-то позади меня. Я подняла свои забрызганные дождем очки, напрягая слух, чтобы уловить звук шагов, ожидая увидеть Леона, стоящего под деревьями.

Но лес был пуст. Совершенно пустой.

Подул порыв ветра, и когда это произошло, в нос мне ударил странный запах. Тошнотворно кислый и слегка сладковатый — вонь тухлого мяса.

Запах мертвечины.

Мурашки пробежали у меня по спине. Я уже чувствовала этот запах раньше. Это был тот же тошнотворный запах, который я почувствовала, когда увидела ту странную статую. Непрошеное воспоминание о его жуткой костяной морде и длинном черном языке заполнило мой разум.

Я прогнала его прочь, прежде чем по-настоящему перепугалась. Это не то, о чем стоит думать, бродя одной по лесу.

Но что это был за запах?

Я продолжал идти, напрягая слух в поисках каких-либо звуков слежки. Это был просто лес, тот самый лес, по которому я прошла раньше без проблем. Существа в лесу постоянно умирали…

Вот только я не учуяла этого по пути сюда. Логично это или нет, но мой мозг бил тревогу. Двигайся, двигайся, двигайся. Не останавливайся. Мне захотелось побежать, и я почувствовала напряжение в спине и ногах, адреналин требовал, чтобы я побежала. Но часть моего мозга говорила мне обратное.

Когда я была маленькой, чересчур взвинченная собака напугала меня в парке, и когда я побежала, ее большое тело врезалось в меня сзади, отбросил меня на траву. Пока я плакала, моя мама мягко сказала мне:

— Собаки любят гоняться. Не беги. Не давай им повода для погони.

Не давай им повода для погони. Я не знала, почему вспомнила об этом сейчас. Я даже не знала, принесет ли мне этот совет какую-нибудь пользу. Но я заставила себя идти быстро, но так спокойно, как только могла. Я шла, пока, наконец, со вздохом облегчения не увидела впереди ворота и свою «Субару», припаркованную за ними.

Сидя на водительском сиденье, заперев двери, вцепившись в руль, я включила фары и уставилась на деревья. Я, должно быть, просидела так минут пять, просто уставившись… ожидая… наблюдая. Дождь хлестал по машине, обогреватель и подогрев сидений наконец-то начали прогонять озноб по моему телу. Я была насквозь мокрая, усталая, потрясенная; мне хотелось домой.

Я хотела пойти домой и посмотреть, что, черт возьми, мне только что удалось заснять на видео.

Вернувшись домой, первое, что я сделала, это включила горячий душ и растаяла под обжигающей водой. Тепло прогнало холод, сняв напряжение с моих мышц и смыв засохшую кровь с моей руки. Я позволила ему стекать по моей спине, закрыв глаза, вокруг меня поднимается пар.

Обычно необъяснимое было именно тем, где я процветала. Я хотела увидеть то, чему у меня не было логического объяснения. Но сейчас все было по-другому. Это был не просто бестелесный голос или смутное видение. Это был живой, дышащий человек из плоти и костей — мужчина, чье присутствие, казалось, проникало глубоко в мою внутреннюю тьму и вытягивало наружу все тайные постыдные вожделения.

Почему он был там? Как?

Его глаза прожигали мне душу — то, как он смотрел на меня, когда его пальцы скользили по моим губам. Злобный хриплый тон его голоса все еще отдавался эхом в моих ушах. Он угрожал выследить меня, угрожал заставить меня кричать. И все