***

До обеда мы успели пригубить по стопочке. Работа спорилась, настроение было хорошее. Из кухни пахло чем-то очень аппетитным. Даже необщительный обычно Мурчик выполз из укрытия и крутился на кухне у женщин под ногами.

Загит рассказал, куда свинтила тёща. Он ей денег на подарок на день рождения вручил сумму солидную. Сорок пять лет, как-никак. Она давно о золоте мечтает, чтобы и кольцо, и серьги одинаковые были. Так что поехала она на шопинг.

Порадовался. Может Оксана обновок прикупит и подобрее будет.

Мы собрали шкаф, навесили дверцы. Занялись кроватью, подготовили все к сборке. Немного притомились и уже с нетерпением ждали, когда же обед. Неожиданно раздался стук в дверь. Побежал открывать.

На пороге счастливый батя пропустил вперёд себя Кириного дядьку, обнимающего обеими руками ручную швейную машинку в деревянном корпусе. У моей мамы была такая в прошлой моей жизни.

— Галия! — позвал я жену. — Иди, посмотри, что тебе принесли!

Вот, сюрприз, так сюрприз! Галия взвизгнула от радости, а я рассмеялся. Вопрос закрылся сам собой. Только вчера поговорили, и вот она, машинка. Денег Лёня взял всего тридцать пять рублей.

— Машинка хоть и не новая, но в прекрасном состоянии, — заверил нас он.

Пригласили их с нами пообедать. Леонид за рулём, а батя выпить не отказался. Очень хорошо сидели с мужиками, трепались. Галия с Инной ушли в большую комнату на диван Жариковых. Галия спросила, где у нас фотографии из фоторужья. Дал ей целую пачку фоток, из тех, что остались, а сам вернулся за стол. Вскоре Леонид уехал. Мы с отцом и Загитом остались ещё немного посидеть.

Вскоре вернулась с охоты Оксана. Уставшая, но чрезвычайно довольная. Купила себе золотой гарнитур с янтарём. Девчонки охали и ахали, любуясь.

Постепенно все стали готовиться спать. Жариковы ушли к себе в комнату рано. Петру завтра в наряд. Инне на дежурство. Отец попрощался со всеми и пошел на автобус. Я проводил его, выгуляв заодно Тузика.

Галия попросила фотографий, чтобы родителям дать. Остаток вечера просидели с ней, выбирая, что им отдадим и помечая для себя, чтобы новые копии нам напечатать. Учебники за весь день даже в руки не взяли, не до того было. Надо будет завтра обязательно хоть несколько часов на учебу урвать.

Уснули поздно.

В воскресенье с утра меня поднял Тузик. Пётр уехал на службу раньше всех, и песель решил, что пора вставать. Вскочил и вывел его побыстрее на улицу, чтобы остальных не разбудил.

Всю первую половину дня снова собирали с Загитом мебель. А после обеда поехали на Киевский вокзал провожать тёщу с тестем домой. На мои сожаления, что даже по Москве не получилось у него погулять, Загит только отмахнулся.

— Я же с вами повидаться ехал, а не по городу гулять. А тут еще такое дело хорошее помочь сделать получилось, — довольно сказал он. — И жена все, о чем мечтала, прикупила. Так что отлично съездил! — он подмигнул нам с Галией.

Вечером только, наконец, смог засесть за учебники, как вдруг подошла Галия с моей рубашкой в руках.

— Это что? — растерянно показала она мне красное пятно на вороте.

Глава 11

Москва

— Помада, что ли? — удивился я. Ох, сейчас скандал будет… Зная темперамент жены, я уже предвидел битву гладиаторов у нас в спальне. — Это как так? — лихорадочно соображал я, откуда мог взяться след от помады. Надо было поспешить с разумной версией, а то Галия смотрела на меня недобро.

— Наверное, на текстильной фабрике! — Вспомнил я одну особо впечатлившуюся моей лекцией особу. — Там одна работница после лекции обниматься на прощанье полезла. Их ещё председатель профкома от меня отгоняла всех. Наверное, тогда и остался след.

— Не поняла. Какие еще работницы фабрики с тобой обнимались?! Ты ни о чем таком мне не рассказывал, — взглядом Галии можно было заморозить средних размеров озерцо. Я стойко выдержал этот ледяной взгляд расстроенной тигрицы.

— Милая. Мне в голову не пришло тебе об этом рассказывать, потому что я об этом забыл вообще сразу, как с фабрики вышел. Вспомнил сейчас только, когда подумал, откуда помада на рубашке может быть. Зачем мне какие-то чужие тетки? Чего о них рассказывать?

Галия смотрела на меня мрачно и недоверчиво. Видно было, что ее эта вся история расстроила и разозлила сильно.

— Мне очень неприятно, знаешь ли, что на тебя женщины вешаются и целоваться лезут, — с обидой сказала она.

— Я же их не просил. Кто знал, что моя лекция так понравится. Мне самому неприятно видеть испачканную рубашку. Прости. Я не ожидал от них такого напора. Впредь буду знать и врасплох себя застать не дам.

— Почему вообще они с тобой заигрывали, — не унималась жена, все еще глядя подозрительно.

— Радость моя, люди все разные. Многим даже повод не нужен, чтобы приставать к кому-нибудь. Поверь, я никому никаких намеков не делал и авансов не давал. Да ты и сама знаешь отлично, как такое бывает, — перешел в атаку я.

— О чем ты?! — глаза жены гневно сверкнули. — У меня ничего такого ни с кем никогда не было.

— Ага. А на крыше одного из зданий известного советского завода мы просто снежинками не так давно любовались, вместе с милицией, так, что ли? — улыбнулся я.

Прием, конечно, запрещенный, не без этого. Но нужно было направить беседу в конструктивное русло, причем срочно. Молодые девушки впечатлительные, и воображение у них хорошее. Так что придумать могут много чего за короткое время. Потом так просто не разгребешь. Но мне впредь и правда надо быть аккуратнее и никого к себе не подпускать на расстояние поцелуя. Ни к чему мне такие казусы в семейной жизни. И как я эту помаду, блин, не заметил, когда рубашку снимал?! Так, стоп! В голове вспыхнула мысль.

Галия стояла и смотрела на меня смущенно-возмущенно-растерянно. Очаровательное и совершенно непередаваемое по разнообразию эмоций выражение лица. С Эдичкой история, и в самом деле, была нестандартная. Она явно только сейчас поняла, насколько, и вспомнила к тому же, что я ее не допекал тем, что какой-то хмырь ее призывал развестись и за него замуж выйти. А ведь мог бы… Всю ее обиду разом смыло. Как реагировать, она пока, похоже, не решила. И просто молча сверлила меня взглядом.

— Милая, а ты рубашку стирала в пятницу, когда я домой пришел? — задал я спокойно довольно неожиданный для жены вопрос.

— Конечно, — пожала плечами на автомате жена, а потом вскинула на меня изумленные глаза. —