с максимально наглым и независимым выражением лица по внутренним покоям токийского дворца, я всеми силами старался не думать, что гол как сокол. Длинный меч Эмберхартов да пара короткоствольных «пугеров», пошло украденных у жены. Одолженных. Ну и здоровенный чемодан в руке, которым в принципе можно убить среднего японца. Го-лый.

— Эмберхарт-кун, — взгляд Итагаки Цуцуми не полегчал ни на грамм после того, как бывший генерал, несущий на себе сейчас бремя правителя всей нации, приказал оставить нас с ним наедине, — Не могу сказать, что рад тебя видеть. Особенно — настолько внезапно.

— Координаты и доступ к экстренным складам Таканобу, — начал перечислять я, — Самого императора Кейджи, его династии, а также склады стратегического назначения. Несколько свитков договоров и тайных паролей, что привлекут на вашу сторону глав нескольких родов и кланов. Еще я знаю, где хранится Вымпел Солнца.

— Что ты за всё это хочешь? — тут же напрягся старый служака, у которого были просто колоссальные проблемы с признанием сегуната среди высшей японской аристократии.

— Ничего, — покачал головой я, — Не моё — не продаю. Просто повезло подслушать, пока мне… меряли пульс. Всё будет рассказано вам на совершенно безвозмездной основе, только не спрашивайте, где взял. Но кое-что продать вам могу, тай-сёгун. Очень недорого.

— А я думал, ты пришёл проститься, раз с этим квадратным сундуком, — широкое лицо Цуцуми чуть скривилось в презрении, когда он добавил, — Древние, как вы себя называете… покинули страну.

— Неприятно, — резюмировал я, — Но сам никуда не ухожу. Хочу вам продать много-много компромата на всех подряд.

— Компромат? В наше время? Эмберхарт-кун…

— Он вам понравится…

Местами мне даже нравится война в Японии. Социальные ритуалы и формальности при сегунате потерпели резкое сокращение, что помогло довольно быстро столковаться с Цуцуми. Тай-сегун получил от меня многое, что обязательно поможет ему сплотить центр Японии под своим флагом. Точнее, Вымпелом Восходящего Солнца — какой-то местной реликвией, хранившейся у императорской династии как бы не с тысячу лет. Я же уходил тоже частично удовлетворенный, хоть и всего лишь несколькими дополнительными пунктами в нужном Камикочи снабжении. А еще мне выдали отряд солдат для прогулки по Токио, человека, который на ходу должен будет осветить всю оперативную обстановку, ну и чемодан денег не забыли.

…с чемоданом я и вернулся домой. «Пещеры Дракона», загадочного магазина с его бессменным хозяином Акколидионом, больше на территории Японии не было. Купить новое оружие стало негде.

Спрашивается, и зачем ходил?

— Алеша? Не отвлекаю? — в комнату арсенала проникло любопытствующее лицо Евгения Распутина.

— Наоборот, — задумчиво сообщил я товарищу, вертя в руках один из своих запасных револьверов, которые брал «на всякий случай», — Как ты смотришь на то, чтобы мы устроили пикник с стрельбой по мишеням?

— Пикник? Пьянку что ли? — блондинистый гигант смешно задрал густые брови пшеничного цвета, — Ну дык хорошо! А где?

— Да здесь, во дворе. Заодно принеси с собой, пожалуйста, те мортиры, которые ты по недоразумению считаешь револьверами, а?

— Сам ты это слово! — обиделся в шутку княжич.

За Рейко было интересно наблюдать исподтишка. Муж уходит, вскоре возвращается с расстроенным видом, небрежно бросает в кабинете здоровенный чемодан, набитый купюрами так, что тот чуть не лопается, а потом зовёт всех жарить мясо на открытом воздухе, пить легкое вино и стрелять по самодельным мишеням. Что? Зачем? Коротышка явно не находила себе места, но приставать, пусть даже при знакомых и бывших однокурсниках стеснялась. Ровно точно также вела себя Регина, не отрывающая взгляда от моего лица. Инквизитору явно было до колик любопытно, кто смог переплюнуть фрау Хильду Гритте в лечении, научившись сводить начисто шрамы, в которые втирался «порошок Ависценны», но у бедной рыжей и шанса не было все узнать.

Мы стреляли по прозаично развешенным на палках горшкам, которых в этой крепости скопились тысячи. Я часто менял оружие, начав с «линьеров», а под конец запросив у Распутина парочку его гаубиц, которых тот притащил аж с десяток. Возросшая куда выше ожидаемого масса тела теперь позволяла использовать даже такое оружие более-менее уверенно. Сам хозяин громыхающих стволов, чей калибр уже и не предполагал использование против обычных людей, недоумевающе качал головой… а потом предложил армрестлинг. Я с некоторым сомнением согласился и даже смог побороться против силищи этого двуногого слона, но в итоге проиграл.

С куда меньшим перевесом, чем диктовали нам законы физики, анатомии и здравого смысла.

— Это вообще как? — недоумевал княжич, разминая ладонь.

— Знал бы сам, — лицемерно вздыхал в ответ я на русском.

Несмотря на то, что по весу богатырь меня сейчас превосходил лишь на считанные килограммы, его здоровенное тело было насквозь пропитано стимулирующим эфиром в то время, как я таким богатством похвастаться совершенно не мог. Однако, разница в силе сократилась существенным образом. Конечно, рус по-прежнему оставался куда сильнее меня — кроме пассивной богатырской силы, скорости и живучести, он мог использовать родовые техники в активном состоянии, но мне такие лавры были ни к чему. Возможность лупить с рук антимиазменной винтовкой размером с корабельное весло мне точно не пригодится в жизни, а вот пара револьверов Евгения теперь вызывали желание их у него попросить. Хотя, не то, чтобы у меня теперь был выбор — лишенный возможности покупать патроны с сложным зарядом и пулями с хитрой начинкой, я частично мог компенсировать их нехватку лишь дурной мощью выстрела.

Что-то, конечно, смогу сделать сам, но в основном…

Каждое вороненное чудище из арсенала княжича весило от двух до трех килограмм чистого неснаряженного веса, что позволяло использовать револьвер не только по прямому назначению, но и как ударный инструмент. Только вот точность хромала на обе ноги.

Бам! Бам! Бам!

Быстро выстрелив трижды, я махнул свободной рукой, разгоняя сизое облако дыма. Еле задел один горшок. Изделие лап тануки этого все равно не пережило, разлетевшись в мелкие дребезги, однако… не утешало. Зато, с другой стороны, я могу ударом рукояти вполне заменить нож-бабочку, что носил раньше на предплечье. Правда… угваздаюсь весь, если по голове попаду. Рука после трех бешеных рывков «пушки» ощутимо подрагивала, пульсируя тихой предупредительной болью.

— Неплохо, неплохо… — прогудел довольный как слон Распутин, откровенно наслаждающийся моими промахами, — Федор, а принеси «бериков», а? Вдруг Алеша выдюжит?

— Так, мне не выдюжить нужно, — тут же открестился я от чего угодно, если оно называется «бером» или «бериком», — Я у тебя, Евгений, хотел пару гаубиц попросить. В подарок или длительную аренду…

— Да легко, — хмыкнул нордический рус, — Для меня револьвер — это либо слишком много, либо слишком мало! А когда много, так проще кинуть чем-нить тяжелым,