«Афродита?… Какая ещё Афродита может сравниться с тобой, любимая?! Мне грустно от того, что ты представляешь себя в любом другом образе, вместо естественного!»

Он искренне произнёс:

— Вы в этом не виноваты. Ведь герои Аль-Манфалути и Райдера Хаггарда тоже оказали огромное воздействие на моё воображение…!

Хусейн восхищённо засмеялся и воскликнул:

— Лучше бы нас всех объединила одна книга! Для чего нам оставаться на этой земле, если нас влечёт в мир фантазий? Ты, Камаль, должен осуществить свою мечту, а я не писатель, и не хочу им быть. Однако ты вполне можешь собрать всех нас, если захочешь, в своей книге.

«Чтобы Аида была в книге, автором которой я стану?! Это что: молитва, мистика или безумие?!»

— А я?!

Вдруг в знак протеста раздался голос Будур, и вся троица разразилась хохотом. Хусейн предостерегающе заметил:

— И не забудь зарезервировать место для Будур!..

Камаль, нежно обняв руками малышку, произнёс:

— Ты будешь у меня на первой странице…

Аида, устремив глаза к горизонту, спросила:

— А что вы напишите о нас?

Камаль и сам не знал, что ей сказать, и скрыл своё смущение вялым смехом, а Хусейн ответил вместо него:

— Как и прочие авторы, он напишет бурный любовный роман, что заканчивается смертью или самоубийством!..

«Они пинают твоё сердце, словно мяч, и при этом забавляются».

— Я надеюсь, что такой конец будет ждать только одного героя?

Аида рассмеялась, произнеся это.

«Герой не может представить себе, как его возлюбленная погибнет», подумал Камаль и спросил:

— Разве требуется, чтобы роман заканчивался смертью или самоубийством?

Хусейн засмеялся и ответил:

— Таков естественный конец бурного любовного романа!..

«При бегстве от страданий или попытке удержать счастье смерть кажется стоящей целью», снова подумал Камаль и язвительно сказал:

— Это и впрямь огорчает…

— А ты разве этого не знал? Такое впечатление, что до сих пор у тебя не было опыта любви…!

«В жизни наступает такой момент, когда плач заменяет наркоз при хирургической операции».

Тут Хусейн заметил:

— Мне важно, чтобы ты не забыл забронировать место и для меня в своей книге, даже если я буду вдали от родины…

Камаль устремил на него долгий неподвижный взгляд и спросил:

— Тебя по-прежнему обуревают мечты о путешествиях?

В голосе Хусейна Шаддада послышались серьёзные нотки:

— Каждый миг. Я хочу жить, хочу странствовать вдоль и поперёк, побывать и в низинах, и в горах, а потом уж и смерть не страшна…

«А если она наступит раньше? Может ли так случиться? Вдруг какая-нибудь грусть почти убьёт тебя? Ты разве забыл Фахми? Жизнь не всегда измеряется длиной и шириной. Жизнь Фахми была мигом, однако насыщенным и полным. Иначе какой толк от добродетели и бессмертия? Нет, ты грустишь по другой причине, словно тебе нелегко равнодушно взирать на разлуку с другом, который стремится к путешествиям. Каким будет твой мир после его отъезда? Что будет с тобой, если его поездка разлучит тебя с домом твоей возлюбленной? До чего обманчива улыбка сегодняшнего дня: вот сейчас она рядом, и звук её голоса звучит в твоих ушах, а аромат её духов щекочет твой нос. Но сможешь ли ты остановить колесо времени? Неужели остаток своей жизни ты проживёшь, издали бродя вокруг её особняка, словно безумец?…»

— Если хочешь знать моё мнение, то отложи своё путешествие до тех пор, пока не закончишь учёбу…

Аида воодушевлённо произнесла:

— Именно это папа неоднократно уже повторял ему…

— Это здравое мнение…

Хусейн саркастически спросил:

— Что же, обязательно знать наизусть гражданское римское право, чтобы смаковать красоту мира?

Но тут Аида снова обратилась к Камалю с вопросом:

— Отец очень уж высмеивает его мечты. Он желает видеть его судьёй или таким же, как он финансистом…

— Суд…, финансы!.. Я не собираюсь быть судьёй, но даже если получу диплом и серьёзно задумаюсь о выборе карьеры, то это будет дипломатический корпус. А что касается финансов… вам что, нужно ещё больше денег? Мы уже и так нестерпимо богаты…

«До чего же удивительно, если богатство может быть невыносимым. Раньше ты воображал, что будешь торговцем, как и твой отец, и у тебя будет такой же сейф, как у него. Но богатство не было твоей мечтой. Но разве ты не желаешь испытать себя в духовных приключениях? До чего же ужасна жизнь, когда ты погружён в зарабатывание на хлеб насущный!»

— Никто в моей семье не понимает моих надежд. Они видят во мне избалованного ребёнка. Однажды брат моей матери насмешливо и громко, чтобы я мог слышать, сказал: «Нет надежд, что в данной семье единственный мальчик будет лучше этого». К чему всё это? К тому, что я не поклоняюсь деньгам и предпочитаю им жизнь. Ты видел?! Наша семья верит, что любое усилие, не ведущее к увеличению богатства, это пустая трата времени. Ты обнаружишь, что они мечтают о титулах и званиях, будто это потерянный рай. Ты знаешь, почему они любят хедива? Мама часто мне говорила: «Если бы на троне остался наш господин эфенди, то твой отец уже давно получил бы звание паши». И столь великие деньги тратятся без счёта на приёмы всяких принцев, если только они удостоят нас чести своим визитом…, - тут он засмеялся… — Не забудь записать эти удивительные вещи, если однажды займёшься написанием книги, которую я предложил тебе.

Но не успел он закончить свои слова, как его перебила Аида, обращавшаяся к Камалю:

— Я надеюсь, что при написании книги на вас не повлияют предубеждения моего неблагодарного брата, и вы не будете несправедливы к нашей семье?

Камаль благоговейным тоном ответил:

— Упаси Боже, чтобы я когда-нибудь поступил