Шрифт:
Закладка:
— Однако ничто не мешает ему попробовать с другой, — сказал я.
— Мешает. Его чувства, — ответил он.
— Я могу помочь твоему Роду, Эдвард. Ещё раз.
— Я помню, как вы спасли Лестрейнджей от Проклятия, что медленно убивало нас. Мы будем вам вечно благодарны и верны. Но, боюсь, решения не существует — в такой проблеме Магия не может помочь. А я не буду брать под прямой контроль своего сына.
— Я не предлагаю поить его Амортенцией или подкладывать под него женщин. Я предлагаю другое решение — простое и изящное. Я просто заберу Беллатрису себе. Тогда у Рудольфуса не будет никаких причин хранить ей верность. Люди не из железа, рано или поздно у него кто-то появится, а вы введетё ребенка в Род.
— Мой Лорд… А Рудольфус это примет? — спросил Эдвард. Он знал, что Беллатриса давно крутила со мной любовь, но был человеком с минимальным количеством предрассудков, если они не касались чистоты крови.
— Я с ним решу этот вопрос. Прямо сейчас. Я буду очень убедителен, — ответил я.
В глазах Эдварда мелькнул страх за сына.
— Нет, я не буду его пытать. И даже не буду приказывать.
— Мой Лорд, а это возможно? — спросил он. — Я не раз намекал Рудольфусу, но тот всегда игнорировал мои слова. Даже под Зельем Удачи пробовал с ним беседовать — не получилось.
— Я умею быть убедительным, — ответил я. — Только о нашем разговоре — никому, никогда ни слова. Если знаешь ритуалы, позволяющие закрыть воспоминания — сделай их.
— Да, Мой Лорд. Если Вам это удастся, мой долг перед Вами ещё больше вырастет. Я начну подготовку к ритуалам немедленно.
Теперь с этой стороны я спокоен.
Оставив Эдварда одного, я отправился искать Рудольфуса. Я нашёл его в библиотеке — он смотрел в книгу и увлеченно что-то рисовал на пергаменте.
— Рудольфус, нам надо поговорить, — начал я разговор, опять накладывая Защиту от Прослушивания.
— Конечно, мой Лорд, — сказал Рудольфус, откладывая книгу «Курощение Полтергейтса». Насколько я помню, там довольно специфические чары для работы с призраками.
А теперь самое сложное. Его надо убедить отдать мне свою жену, которую он любит. Не всё так безнадёжно — я не один день лазил по головам Лестрейнджей и уже составил план, кому и что говорить.
Том Реддл в молодости умел хорошо вести интриги. Но у него было только две стратегии — подлизываться или запугивать. Причем к Альбусу Дамблдору, что при встречи в приюте, что когда просил места в Хогвартсе, он применял обе.
Потом Том Реддл уверился, что он бессмертный и решил всё делать силовыми методами. Но даже в молодости у него была фатальная слабость, думаю из-за крестражей — он не понимал, что люди могут пожертвовать собой из-за других. Сделать что-то в ущерб себе. Редко. Не все. Не для случайных людей. Но могут.
Я не такой, как Том. Я знаю, что у людей есть такая слабость. И я не постесняюсь её использовать. Мой арсенал интриг будет дополнен третьим способом — я пришел тебе помочь, я сделаю то, что тебе нужно, но ты мне приплатишь.
Сначала я вёл обычную беседу — погода, дементоры, заклинания… Но затем настало время переходить к делу.
— Как там Невилл? — спросил я.
— Нормально, Мой Лорд, — ответил Рудольфус и начал описывать, как они следят за ребёнком.
Но я чувствовал в нём ревность к карапузу и сожаление, что ребенок не его. Клиент почти настроен…
— У меня множество верных слуг, но отдал ребёнка я именно Беллатрисе. Ты знаешь, почему? — спросил я.
— Потому что мы — Ваши самые верные слуги и сможем воспитать достойного Пожирателя Смерти, — ответил Рудольфус.
— Это, безусловно, так, но основная причина не в этом, — ответил я. — Я очень сильный легилимент и мне ведомы мысли Беллатрисы.
А теперь сделать эффектную паузу. Строго говоря, каждый нормальный маг владеет окклюменцией. С легилименцией — хуже. Но Рудольфус и Беллатриса равны по силам — они не могут прочитать друг друга. Кроме того, большинство магов действуют по простому принципу — не лезть в мысли близких людей. Иначе они перестанут быть близкими — очень трудно любить того, чьи мысли знаешь.
Рудольфус смотрел на меня и молчал. В нём боролись манеры и любопытство. Ну что, же пора делать выбор за тебя…
— Она очень страдает, что у неё нет детей, — сказал я.
Вообще-то, не так уж и страдает: она уже свыклась.
— И что из-за тебя она лишилась счастья быть матерью, — как только я это договорил, у него дёрнулся глаз.
Он отложил чертёжные инструменты и велел домовику принести вина.
А вот это удар ниже пояса. Конечно, Беллатриса любила только Лорда, но к мужу она относилась хорошо. А то, что с ней произошло, она не связывала с Рудольфусом, а только с теми криворукими магами, которые делали расчёт совместимости. Она их простила. Посмертно.
— Я подарил ей Невилла не для того, чтобы вырастить достойного слугу, не для того, чтобы добраться до денег Лонгботомов после того, как мы достанем его бабку, не для того, чтобы уменьшить потери чистой крови, а просто чтобы ей стало легче. Не помогло.
Не переигрываю? Вроде слишком. Но, во-первых, Рудольфус в курсе, что когда-то Беллатриса была моей любовницей. Нет ничего странного, чтобы подарить нечто женщине, пусть и по старой памяти. Во-вторых, прежний Лорд выделял Беллатрису из своих слуг — я думаю просто потому, что она хранила его крестраж. Да и я в последнее время осыпал Беллатрису знаками внимания — вёл с ней исследования, велел ей вместо меня Круциатить пленных… Так что в принципе, нормально.
— Я… подозревал, что её тяготит такое положение, — ответил Рудольфус, выпивая следующий стакан.
Подозревать одно — знать другое. Как хорошо, что ты веришь мне без доказательств…
— Она даже подумывала завести себе ребёнка, уйдя от тебя, но разводы в магическом мире — редкость, — ответил я.
Бокал жалобно хрустнул и рассыпался дождём осколков в его руках.
Строго говоря, развод возможен. Только после
