т. к. аккуратен и работящ». Он же сам, Шопен, «ненавидит переменять прислугу», ибо «ничего не выигрываешь от перемены лиц»... В письме от осени 1845 он пишет, что отпускает Яна, ибо он «некоторым лицам» надоедает, «а дети смеются над ним», и что он очень жалеет об этом, т. к. Ян к нему очень привязан, и хотя «уже много раз собирался из-за Сусанны уходить, но все надеялся, что его простят, и оставался»...

587

См. письмо Шопена к сестре от 11 октября 1846 г., из которого мы ниже еще приведем большой отрывок, и позднейшее письмо от апреля 1847 г.

588

См. неизд. письма Луи Блана от зимы 1847-48 г. и неизданное письмо Жорж Санд к Огюстине от марта 1848 г.

589

Неизданное письмо Луи Блана к Жорж Санд, без обозначения числа, написанное из Ангиена и переданное Жорж Санд Лессепсом, посетившим ее в Ногане, является подтверждением нашего указания.

590

Судя, с одной стороны, по письмам Жорж Санд к сыну, частью приведенным нами, а с другой – по письмам Шопена к сестре, нам кажется, наоборот, что взаимная антипатия давно существовала между ними. По крайней мере, уже с 1841 г. все ее признаки налицо (стоит вспомнить роль Мориса во время инцидента с девицей де Розьер), не говоря уже о том, что явствует из писем 1843, 44 и 45 гг.

591

См. «Лукреция Флориани», гл. VII и VIII.

592

См. «Лукреция Флориани», гл. IX.

593

Замечательно, что друзья Шопепа настолько твердо были убеждены, что изображение Кароля – портрет Шопена, что списывали этот портрет «ангела» из «Лукреции Флориани», и он ходил по рукам, сходя за «портрет с натуры»; что и Лист в качестве такового поместил его в свою Биографию Шопена; что еще и в самое последнее время он попал в качестве такового в книгу Гезика, где приписывается перу какой-то «высокопоставленной дамы». Но стоит сравнить стр. 248-50 книги Hoesick и стр. 4-5 «Лукреции Флориани», чтобы видеть, что дама, якобы описавшая Шопена, просто списала у Жорж Санд портрет... Кароля! Мы далее отметим все дальнейшие выписки из «Лукреции», подряд списанные «дамой» в качестве портрета Шопена.

594

См. выше, стр. 387 и 459.

595

Это слово у Шопена написано неразборчиво: «Hum», вследствие чего в книге Карловича напечатано «Hydr» с вопросительным знаком. Но, очевидно, Шопен имел в виду «Humanité».

596

Между прочим, это же сказывалось и в отношении к современным ему музыкантам: и Шуман, восторжению относившийся к нему со времени самого первого знакомства с его произведениями, и Мендельсон и Мейербер гораздо теплее, искреннее, любовнее относились к нему, чем он к ним. О всех меньших, особенно о польских композиторах, уже не говорим. Он относился к ним (кроме Фонтаны) просто холодно. (См., напр., в книге Карловича его отзывы о посещавших его соотечественниках-музыкантах).

597

Вообще, глава XXVII второго тома Никса, где сгруппированы различные мнения и показания друзей о характере, привычках и отношениях Шопена к друзьям и знакомым, заслуживает величайшего внимания. (См. Никс, т. II, стр. 164).

598

Все вышеприведенные отрывки из «Лукреции», начиная со слов «это существо» и до этой строчки включительно, списанные без указаний пропусков «дамой большого света», вошли в книге Hoesick за описание натуры и характера Шопена.

Но дама большого света, кроме того, произвольно вставила сюда – после знака □ – несколько строк из другой главы «Лукреции Флориани», приводимых нами ниже, на стр. 512.

599

Покорность судьбе, безропотное смирение.

600

Как известно, и Мюссе очень коробили рассказы Жорж Санд о ее матери.

601

Фальшивый, условно-идиллический образ крестьянина в художественных произведениях.

602

Автор «Лукреции» мог бы смело прибавить сюда строчки, написанные в 1841 г. Жорж Санд и цитированные нами во 2-й главе: «Рубенс его ужасает, Микеланджело его устрашает»... Лист говорит в своей книге о Шопене, что хотя Шопен и уважал Бетховена, но сердце его к нему не лежало: «его гневные чувства казались ему слишком рычащими...»

603

В одном неизданном письме Делатуша к Жорж Санд мы находим следующие строчки, рисующие молчаливого Шопена, очень напоминающие, опять-таки, «Impressions et souvenirs», где, как мы видели, Шопен является мало словоохотливым, словно постоянно отсутствующим из мира реальности и интересующимся лишь общими вопросами искусств:

....«Я приду к вам сегодня вечером, если вы мне этого не запретите, потому что я знаю, что у вас больной, а я интересуюсь им и его судьбой и из-за его поэтической репутации, и из-за трогательного его облика. Никогда при виде того, как он молчаливо входит в вашу комнату, берет вашу благородную руку и потом тихо держится в стороне, я не мог не подумать, что это один из посещающих вас гениев, и не почувствовать, что меня грызет сильное желание услышать его около инструмента, под его пальцами изменяющего само свое имя»...

604

Строчки, поставленные нами в скобки, вставлены «дамой большого света» в мнимый «портрет Шопена» в том месте, которое на стр. 508 отмечено нами знаком □.

605

См. выше, стр. 498.

606

Ср. с приведенными выше (стр. 499) строками из «Истории»: ...«Но он вовсе не отказался от шероховатостей своего характера по отношению к тем, кто меня окружал. С ними неровность его души, то великодушной, то капризной, давала себе волю, постоянно переходя от очарования к отвращению и обратно»...

607

«Вследствие последних приступов болезни его душа стала до чрезвычайности мрачной». («Histoire de ma vie», стр. 472).

608

«Я старалась его развлекать, заставляла его предпринимать прогулки и поездки»... (Ibidem, стр. 471).

609

«Со мною он был воплощенный преданностью, предупредительностью, грацией, услужливостью и почтением». (Ibidem, стр. 469).