– Моя бабушка делает не только квас. Любое блюдо получается очень вкусным. Бабуля, кстати, живет в селе Копачи. Она там родилась. Ехать к ней долго, но иногда она сама заявляется к нам в гости.

Я кивнула.

– Вы все такие хозяйственные…

Елена отмахнулась:

– Для женщины это нормально. Кроме работы и учебы, еще нужно следить за домом и семьей. Это главные обязательства, которые ей нужно соблюдать.

Я пожала плечами. Мне было все равно.

– Это блюдо называется окрошка. – Девушка заметила, с каким недоумением я рассматриваю содержимое кастрюли. – В летнюю пору самое то. Порезанные огурцы, яйца, редиска, лук… Ты накладывай, не стесняйся.

Я прилично намусорила, ковыряясь ложкой. Лена сходила за мокрой тряпкой, и мы вместе прибрались. Закипел чайник. Девушка заварила душистый мятный чай. Разбавила его холодной водой из стеклянного графина. Нарезали хлеб и устроились за столом – друг напротив друга.

– Что ты хотела бы узнать? – поинтересовалась я, набив рот едой.

Лена положила подбородок на сложенные руки и внимательно посмотрела на меня.

– Ты так и не рассказала, откуда ты. Кто ты вообще. Человек-загадка, – хихикнула она.

– Я не хочу об этом говорить. Да и к тому же ты не поверишь, – ответила я. – Лучше ты расскажи, что у вас в последнее время происходит.

Тут Лена вздрогнула.

– Понимаешь… Все газеты говорят о трех ходячих мертвецах. Я не вру. Милиция Припяти пробивала этих людей. Они давно мертвы. Да и внешне выглядят очень странно. Жители в шоке. У нас такое впервые.

– И что вы намерены делать? – поинтересовалась я, скрывая ехидную улыбку.

Девушка пожала плечами.

– Нет смысла закапывать ожившие трупы обратно. Они все равно вылезут. Найти их родственников – дело на раз плюнуть. Хотя они умерли еще до войны… В общем, суеверия, такие дела, – она тяжко вздохнула.

Пауза.

– Есть еще одно событие. Произошло оно сравнительно недавно. В отеле “Полесье” произошел жуткий инцидент.

– Что такое? – забеспокоилась я.

– Убили какую-то женщину. Самое странное, что ее проткнули средневековым мечом. На его рукояти даже дата изготовления стоит. Дикость какая-то.

– Что в этом такого? Каждый день кого-то убивают.

– Да. Но только не в Припяти!

– А что в ней такого?

– У нас репутация очень хорошего и престижного места. Припять считают настоящим раем на земле.

– Ой ли.

Я заметила, как она нахмурилась, наморщив лоб. Уткнувшись в тарелку, я сделала вид, что мне все пофигу. На кону совсем другие вопросы. Мысли о Владимире не отпускали.

Такое ощущение, что мужчина завладел моим разумом и рулил в нем, как мог.

Мы молча поедали поздний завтрак, едва бросая друг на друга быстрые взгляды. Кажется, Елену заботило совсем другое, но что именно – девушка не хотела говорить. Она мешала ложкой холодный суп и о чем-то думала.

Наступила тишина. Слышно было, как за окном цвела жизнь – грохотали грузовики, свист, крики и шум людей. Непривычно как-то.

Не выдержав, я положила голову на сложенные руки. Волосы рассыпались по спине. Я так и не удосужилась собрать их хотя бы в хвост.

– Что случилось? – недоуменно поинтересовалась Елена.

– Что мне делать? – воскликнула я. – Как мне разрулить эту глупую ситуацию? Не хочу я никаких отношений! У меня филофобия, отвалите от меня!

Девушка поморщилась.

– Ты говоришь так, как будто любовь хуже чумы, – заметила она. Елена отпила из большой бутылки прохладный напиток. Несколько капель упало на ее длинную юбку. – Ну и свинья же. – Лена по-хозяйски стряхнула с темной ткани квас. – Что тебе мешает поговорить с ним на эту тему? Узнать, что он думает, что он чувствует? Может, найдете какой-нибудь выход. И тем более… Тебе все равно придется выйти замуж. Через это проходит каждая женщина. Это ее предназначение.

– Ну спасибо, – буркнула я. – А если я не хочу замуж? Может, мне противны мужчины? А? Что скажешь? – я была зла на Елену, хотя девушка говорила правду. Лучше себя винить в этой ситуации, чем чужого человека.

Лена пожала плечами.

– Тогда ты останешься одна. А в одиночестве не очень-то и радостно. Уж поверь мне.

– Агха, и это говорит четырнадцатилетняя школьница!

– Возраст не влияет на ум, милочка, – обиделась девушка. – Можно и в сорок быть полным идиотом.

Я подняла руки вверх, показывая, что сдаюсь.

– Окей. Не буду спорить. Значит, ты думаешь, что разговор с Володей что-то может решить?

– Ну, по крайней мере, ему хватит смелости признаться тебе в своих чувствах. Это уже будет неплохо. А дальше решите. Поступать по совести или по обстоятельствам.

– А есть разница? – я нахмурилась.

– Большая. Одно дело, когда любишь, а другое когда ситуация вынуждает. Все просто.

Елена прервала диалог и взглянула на часы на своей руке. Поморщилась и, взглянув на меня, сказала:

– Скоро мама освободится. Ты иди, а я приберусь. Только не пропадай надолго, хорошо? В последнее время я умираю от тоски.

Я пожала плечами.

– Как скажешь.

Чернобыльская АЭС (сегодня, 13:35)

Я поспешно покинула шестнадцатиэтажку. Выбежала из подъезда и, согнувшись в три погибели, пыталась привести дыхание в норму. Я находилась все еще в прошлом. Надежда на то, что в этот раз Владимир не следил, медленно угасала. По ту сторону больше не на кого опереться, кроме него. Я относилась к нему несправедливо, но ничего поделать не могла. Мне оставалось пенять только на себя – за свою жестокость к нему. Площадь города жила, словно и не существовало сурового настоящего, где, кроме смерти и пустоты, жизни не существовало вообще. Ноги смертельно устали. Хотелось снять кожаные ботинки и идти по горячему асфальту босиком.

В полной задумчивости я брела по широким дорогам, не замечая машин.

Секунда-две.

Город словно тяжело вздохнул. Улицы обратились в растительную пустыню. Пропали машины, люди. Снова мрачное настоящее.