Я вздохнула. Теперь уже точно ничего не поделаешь. Нужно идти на станцию.

Будем надеяться, что Владимир взял долгожданный отпуск и смотался куда-нибудь в Киев.

В Припяти царила теплая приятная погода, несмотря на середину октября. Холодный ветер сменился яркими солнечными лучами. Я расстегнула куртку. Облака, плывущие по голубому небу, не предвещали ничего хорошего. Однако об этом можно подумать позже.

Я перешла через мост. Подходила к фонящим бордюрам, разглядывая рельсы. Радиация не так уж пугала по сравнению с мужчиной, который следил за мной, словно сумасшедший. Я проторчала какое-то время на заброшенном мосту. Продолжила путь.

Я тяжко вздохнула. Ничего не поделаешь. Нужно как-то решить эту проблему. Иначе все будет еще хуже.

На станции продолжалась жизнь. Пока Припять пустовала и горевала из-за своего одиночества, это место словно никогда и не умирало. Тысячи рабочих продолжали возводить гигантскую “арку”. Она блестела при свете солнечных лучей.

Издалека я услышала громкий спор между мужчинами. Приглядевшись, заметила, что среди них Володи не оказалось.

– Эта чертова шайтан-машина приносит только убытки! – возмущался рабочий в оранжевой жилетке. – Европа потратила больше миллиарда долларов, чтобы возвести эту чертову “арку”! Не проще ли разобрать станцию и забыть, как она называется?

Его коллега по работе только пожал плечами. Если станцию снесут, то это ничего, по сути, не решит. Только проблем добавит.

Мужчина заметил меня. Повернулся к большой группе рабочих в белых костюмах и проорал:

– Володя, к тебе девушка пришла!

Я вздрогнула. В горле пересохло. Меня охватили паника и страх. Сжав кулаки, я попыталась привести себя в чувство. Этот Владимир ничего не стоит. Не обязательно его бояться. Можно только ненавидеть и отвергать.

Вова подошел, сверкая своим белоснежным прикидом. Та же рубашка с аккуратным воротником, те же сияющие брюки, словно грязи не существовало. Респиратор на лице. Весь такой рабочий и привлекательный.

Я фыркнула, но смущение скрыть не удалось.

Мы отошли в сторону. Мужчина обнял меня. Мои руки безжизненно повисли. Я не знала, как поступить – оттолкнуть или прижаться к его груди.

Он поцеловал меня в макушку темных волос.

– Почему ты тогда ушла? Я сделал что-то не то?

– Я хочу поговорить с тобой на эту тему. – Я освободилась из его объятий. – Мне до сих пор кажется нереальным все то, что между нами происходит. Такое ощущение, что я в клетке. Не могу дышать, не могу двигаться. Я совершенно не готова к серьезным отношениям. Ты наверняка ждешь взаимности с моей стороны, но я…

– Я все понимаю! Ты оказалась здесь случайно! Я признаю, что совершил ошибку, не отведя тебя в ближайший КПП! – Володя едва слышно выругался, отвернувшись. – И все равно люблю тебя! Я чувствую, как тянет меня к тебе! Впервые чувствую себя таким униженным. Ты как наркотик – хочется еще и еще. Я тебе говорил тогда об этом, но у тебя на это произошла странная реакция. Я все еще чувствую боль от той пощечины.

– В первую нашу встречу ты меня не взлюбил, а во вторую начал признаваться в любви. Поверь, это наводит на нехорошие мысли. – Я развела руками. – Я чувствую себя, словно пойманный зверь. Я уже по Припяти не могу свободно ходить – везде твой силуэт вижу. Это ненормально!

– Ненормально болеть человеком, которого любишь? – ехидно улыбнулся мужчина.

– Я серьезно!

Володя снял респиратор. Его прекрасные глаза, казавшиеся насмешливыми. И тонкие губы. И он сам… как будто-то другой. Я покраснела и отвернулась. От волнения я начала покусывать рукав своей куртки. Одинокая слеза пробежала по лицу. Я чувствовала, как сильные мужские руки крепко обнимают меня за талию. Он все сильнее прижимал меня к себе. Владимир тяжело дышал, сильнее возбуждаясь. Он не позволял делать лишние движения. Его руки нервно гладили мой живот. Прикосновения казались такими чувственными, что из моих губ вырвался полустон. И тут же смутилась, закашлявшись.

– Меня начальство отпустило на месяц. Я бы очень хотел, чтобы ты поехала со мной на это время в Чернобыль, – прошептал мне на ухо Вова. – Мы бы провели это время вместе.

Я понимала, что доводы о Припяти его не убедят. Мой взгляд вбился вдаль – туда, где за кронами деревьев прятался город. Легкий дымок укутывал его. Мрачные здания исчезали в нем. Минута-две, и перед моими глазами предстала сцена, как мы с Владимиром занимаемся любовью. Мы одни, и нас поглощает страсть вожделения. Это было словно видение, предсказание свыше. Я не заметила, как крепкие руки сжимают мои груди. Ему не мешали ни моя одежда, ни мое нижнее белье.

Мужчина покусывал мою шею.

Хорошо, что этого никто не видел.

– Хорошо. Я согласна, – тихим голосом ответила я.

– Я скоро приду. – Володя отпустил меня, аккуратно ставя на землю. – Жди меня здесь и никуда не уходи, хорошо?

Я кивнула.

Он ушел, оставив меня наедине со своими мыслями. От его объятий ниже пояса чувствовалась легкая влажность. Я стеснялась признаться самой себе, что мужчина сильно возбудил меня. Наверное, он того и добивался – чтобы, оставшись наедине, полностью завладеть мной. От таких мыслей лицо покраснело. Мне стало стыдно. Я слишком доступна для него.

Чтобы отвлечься, я запрыгала на месте – это вставит мне мозги на место и пройдет возбуждение.

Мимо проходили рабочие. Издалека я увидела подъехавший автобус. Маленький транспорт с белыми занавесками на окнах. Подобное я не раз видела в живой Припяти, но более современный, более свободный и уютный.

К автобусу медленно подходили высокие мужчины с большими спортивными сумками.

Я вглядывалась в их силуэты, словно боялась, что Владимир уедет без меня.

Прошло не столь много времени. В тени огромной электростанции показался сам виновник торжества. С такой же спортивной сумкой. На его плечи была накинута темно-синяя куртка. Белая рубашка расстегнута до половины, обнажая грудь. На улице царила приятная октябрьская жара. Володя подошел ко мне, одной рукой обнял за талию и повел к автобусу. Рабочие с любопытством смотрели на нас, но ему это не мешало. Я прижалась к нему, вдыхая тонкий аромат мужского парфюма. Мой мозг