- Значит, ты хочешь, чтобы я вернул прежние традиции, Одиссея. Хорошо. Предлагаю начать с моей семьи. В прошлом королеву, которая позволяла себе подобные речи, бросали в подземную темницу на несколько лун. У нее забирали дорогие украшения и красивые платья, и она сидела в четырех стенах, слушая мышиный писк. По душе тебе такие традиции?

- Ты прирожденный дипломат, братец. Зря ты получил экономическое образование. Лучше бы это был факультет международных отношений. Ты помирил бы всех, начиная с России и Америки и заканчивая евреями и арабами.

Амадей, успевший подняться по лестнице, стоял за спиной короля и слушал «переговоры» со строптивой женой, не торопясь вмешиваться.

- Ты должен был приехать три дня назад. Я места себе не находил, думая о том, что могло случиться.

- А что могло случиться? Самолет задержали, только и всего. Да еще и машина заглохла в трех десятках километров от деревни. Пока разобрался, что там, стемнело. Кое-как завел, но починить все же требовалось. Пришлось заночевать в захудалом городишке, один телефон на всех, да и тот не работает. Как, скажи на милость, я мог с тобой связаться? Разве что телепатически. Мы не обращенные, не создатель и его дитятко и даже не братья по создателю.

В замке повернулся ключ, и дверь покоев ее величества открылась. Вышедшая в коридор Одиссея выглядела так, будто ей предстояло блистать на балу при дворе. Ни намека на скорбное выражение лица, ни следа слез и темных кругов под глазами. Макияж идеален, украшения со вкусом подобраны к длинному платью из лазурного бархата, тщательно причесанные волосы мягкими волнами опускаются на обнаженные плечи. В руках королева держала шелковый платочек - единственный намек на свое горе.

- Ваше величество, - поклонился Амадей. - Рад видеть вас в добром здравии. Слуги накрывают к обеду, почту за честь разделить его с вами.

- Вы, как всегда, очень любезны и обходительны, ваша светлость, - присела в реверансе жена. - Но, к сожалению, у меня нет аппетита.

- Я распорядился, чтобы к лососю подали итальянский сливочный соус, который вы так любите. Почем бы вам не подышать свежим воздухом на балконе? Также вы можете прогуляться по саду. Нет ничего лучше прогулки перед обедом. Она настроит вас на положительный лад и отвлечет от тягостных мыслей о ее высочестве…

- Посмотрим, как вы заговорите, советник, когда с вашей дочерью приключится нечто подобное. - Королева выдержала паузу и добавила: - Если у вас когда-нибудь будет дочь.

- Это лишнее, Одиссея, - вмешался Виктор.

- Как пожелает мой господин. Ухожу и не смею мешать вашей беседе.

Когда удаляющийся стук каблучков затих, Амадей направился к лестнице и кивнул брату, приглашая его следовать за ним.

- Вчера я думал, что она ведет себя ужасно, но это не идет ни в какое сравнение с днем сегодняшним, - вздохнул король. - Не представляю, что делать с этой женщиной. Уговоры на нее не действуют. Угрозы - тоже.

- Скажи, что уйдешь искать, если она не одумается, - предложил принц. - Или что найдешь себе пару других эльфиек и заведешь гарем. Подари ей очередное украшение или платье. Организуй бал. Научи водить машину, наконец.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Братья спустились на первый этаж королевских покоев, пересекли залу с мраморными колоннами и украшенным мозаикой полом, где ее величество организовывала «чисто женские вечеринки для узкого круга» (мужчины-музыканты туда допускались), и, преодолев очередной десяток ступеней, оказались в личном крыле его величества. Помимо спальни, в которую Одиссея заглядывала все реже и реже (а ее супруг, в свою очередь, не торопился что-либо менять), здесь располагалась библиотека, частью унаследованная Виктором от отца и позже дополненная современными книгами, мастерская, куда король, в молодые годы посвящавший рисованию по паре часов каждый день, дорогу почти забыл, а также святая святых: кабинет. Собственным рабочим пространством отец не располагал - скорее всего, потому, что, в отличие от сына, не испытывал тяги к уединению. Он мог спокойно читать письма или сочинять очередной закон, сидя за круглым столом в зале совета, или, как ее называли сегодня, в комнате совещаний. Ради кабинета Виктору пришлось пожертвовать половиной площади спальни, но она всегда казалась ему слишком большой.

- Машину, - повторил его величество.

- Все современные женщины водят машину. Пусть возит подруг на пикники. Или на шопинг в одной из столиц моды.

Виктор устало опустился в свое кресло и оглядел стол. Ноутбук, блокнот и ручка - вот и все убранство. После небольших квартир и студенческого общежития дворцовая роскошь начала казаться ему пустым излишеством, не вызывающим никаких эмоций, кроме жалости, и он решил, что в личных покоях такого не допустит. Будь его воля, избавился бы и от дворца… но этого бы в деревне не поняли.

Амадей, развалившись на обитой черным атласом кушетке, терпеливо дожидался королевского внимания.

- Я встречался с Лораном Фабре, - начал издалека Виктор.

- И как? - оживился принц. - И вправду профессионал? Он согласился? Сколько ты ему заплатил?

- Ты говорил, что вы знакомы.

- Ну… - Амадей придирчиво рассматривал свои ногти. - Знакомы. Я бы сказал… заочно. Мы никогда не виделись, но он меня хорошо знает. Намного лучше, чем я его. С другой стороны, он почти ничего обо мне не знает.

- Кто он вообще такой?

Брат взял с журнального столика книгу в мягкой обложке и начал лениво переворачивать страницы.

- Так сразу и не скажешь. Раньше был военным. Служил в армии США, кажется в спецназе, в детали я не вникал. Потом работал в детективном агентстве в Париже, был мальчиком на побегушках у владельца конторы. Случайно познакомился с Фридой Леконт, подругой ювелира Стефана Савара… говорят, не только ювелира. Ну, ты в курсе.

Разумеется, его величество был в курсе. После смерти Стефана Савара, которую часть газет упрямо именовала убийством, о криминальной империи ювелира говорили все.

- Сделал отличную карьеру, - продолжил принц, переворачивая очередную страницу. - С самых низов поднялся до начальника службы безопасности. Был личным телохранителем Фриды Леконт - параноик Стефан Савар, видевший опасность в любой тени, абы кого на этот пост не назначил бы. А потом мадемуазель Фрида попробовала какие-то морепродукты в ресторане и умерла якобы от анафилактического шока на глазах у охваченных ужасом гостей. «Якобы» - это потому, что вампиры от такого не умирают, мы оба знаем. Лоран остался без работы