Все ее существо противилось даже мысли о том, чтобы стать супругой этого человека. Ей ведь даже смотреть на него — и то неприятно. А как с таким прожить жизнь? Ухаживать во время болезни, готовить еду, сидеть вместе по вечерам. Невозможно!

Жена должна любить, уважать своего мужа. Ценить его и разделять интересы. Так говорила и бабушка, и Карина, и даже тетя. Анаит с этим была согласна, таким видела свой будущий брак.

Но как можно любить человека, который больше чем на двадцать лет старше? Да ладно бы только возраст, но внешность дяди Ваграма казалась Анаит попросту отвратительной. Неужели ей предстояло до конца своих дней целовать его жабьи губы? Она несогласна!

В то же время Анаит понимала — отец спуску не даст. Теперь наконец сообразила, почему он выступал против ее поступления, не замечал успехов в учебе. Ему это было не нужно, не для того привез дочь в свой дом. Хотел отдать ее своему другу, а на счастье Анаит ему плевать.

Вполне возможно, если бы он растил ее с семи лет, а не отправил к бабушке сразу после смерти матери, Анаит и выросла бы во всем ему послушной. Или хотя бы будь он с ней все это время добр… Так ведь нет! Но он не растил ее с малых лет, а последние два года только и делал, что отравлял ей жизнь, хотя и поселил в своем доме. Не раз и не два она пожалела, что не осталась у тетки.

«Ты должна слушаться своего отца!» — учил он ее.

Но при таком раскладе, какой он показал ей этим вечером, ничего она ему не должна! Вот абсолютно ничего!

Денег он хотел за платья? Да кто ж его просил их покупать? Уж точно не Анаит. Пусть сам их и носит или сдаст в секонд-хенд. Не нужны они ей, хоть и нравились, конечно. А то, что кормил два года, так она все это время ежедневно драила в доме полы, всячески помогала Карине по хозяйству. Отец, конечно, ни разу не заметил этого и не похвалил дочь, но она ведь это делала.

— До новой встречи, дорогая Анаит, — проговорил ей дядя Ваграм, когда вышли из дома.

А она не смогла и слова из себя выдавить.

— Ответь жениху! — строго проговорил отец.

— Да что ж я за жених такой… — тут же спохватился дядя Ваграм. — Колечко-то не наде-е-ел…

С этими словами он снова полез в карман, вытащил золотое ярмо в виде кольца и шустро напялил на безымянный палец невесты.

Анаит позволила ему это, поскольку не хотела скандала при уходе.

Однако после того, как отец привез ее домой, сразу поспешила в спальню и стащила с пальца «украшение».

Нет, она не будет это все терпеть. Ей уже восемнадцать, она окончила школу, многие и раньше становились самостоятельными, ничего, как-то выживали. И она выживет.

Дождалась, пока дома все уснут, достала тетрадный лист в клетку и написала:

«Папа, прости, но я не выйду за дядю Ваграма. Я плохая дочь, непослушная. Прощай! Не ищи меня».

Положила на записку кольцо, утерла слезы и стала собирать вещи.

Решила уходить налегке — а то вдруг отец не переживет потери платьев, раз уж они так дорого ему достались. Запихнула в рюкзак немного повседневной одежды, ноутбук, на который сама заработала прошлым летом, помогая родственнице Карины на рынке. Плохонький, купленный с рук у сына той же родственницы, однако он работал и очень нравился Анаит.

Она вытащила из матраца заначку с деньгами. Потом достала из телефона сим-карту, положила рядом с кольцом — это чтобы отец знал, что больше никак не сможет с ней связаться.

Потом собрала документы, запихнула их в рюкзак.

Переоделась в джинсы и майку.

Анаит выбралась на улицу через окно спальни. Очень боялась, что кто-то услышит, заметит, и тогда плакал ее побег. Кралась в ночи тихо-тихо, а казалось, будто шагала как слон. Решила перелезть через забор, чтобы не шуметь калиткой. Сердце так и выпрыгивало из груди, когда выбиралась за двор. Воображение живо рисовало картины, как из дома выскакивал брат, отец, а из-за кустов появлялся дядя Ваграм с новым кольцом. Пока оказалась по другую сторону забора, с нее сошло семь потов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Однако боялась зря — никто не появился. Впрочем, это ее не сильно успокоило. Лишь оказавшись за несколько кварталов от дома, Анаит вздохнула с облегчением.

А потом вдруг стало страшно. Куда она пойдет глубокой ночью? Где ей будут рады?

Можно дождаться шести утра и рвануть в Краснодар первым же рейсом, но у нее денег всего чуть — хватит от силы на пару недель пребывания в чужом городе. И то если повезет снять комнату подешевле. Одной ей не сдюжить.

«Поехали поступать вместе? Поступим, обустроимся, потом поженимся, а?» — вдруг вспомнились слова Соболя.

И от этих воспоминаний на душе резко потеплело. Конечно, умом Анаит Соболю тогда ни на грош не поверила, а вот сердце… Оно очень хотело верить.

Ноги сами понесли ее туда, куда еще недавно она ни за что не пошла бы.

Адрес Соболя она узнала случайно около года назад. Шла мимо с подружкой и увидела, как одноклассник с приятелями спешил к подъезду, а проходя, обронил: «Пошли у меня дома перекантуемся».

Слава богу, она запомнила дом и подъезд. Соболь жил в старой пятиэтажке в конце центральной улицы. Однако номер квартиры ей был неизвестен. Не будет же она стучаться в каждую дверь в два часа ночи, правда? А как еще узнать? Да и вообще, как можно заявиться к парню вот так с бухты-барахты? Что подумает о ней его мама? Нет, вламываться к людям — точно не вариант. Тем более что она так грубо отшила Диму, когда он делал ей предложение.

«Какая же я глупая!» — ругала себя Анаит.

Наверное, ей не следовало затевать побег посреди ночи. Нужно было все обдумать, дождаться утра и исчезнуть из дома более цивилизовано, прийти к Соболю днем. Пусть бы Карина отправила ее, например, в булочную. Но тогда пришлось бы уходить без вещей, да к тому же ее могли увидеть и задержать, а этого Анаит не хотела. Тот же дядя Ваграм бесконечно караулил ее везде, где только можно. И теперь понятно почему!

Пока Анаит переминалась с ноги на ногу, к подъезду подошли два одноклассника, Антон и