Пусть она изменит мне, но нет — я не изменю, покуда жив.

В чуждый дол и за другой вослед не сманит меня ничей зазыв,

Судным днем пока не вспыхнет свет, верен слову, буду я правдив, —

Пусть казнит меня — моя вина, — хоть повадкой приверед придет.

Вот обет мой, и покуда я не паду, согбен, — не отступлю,

И пока не даст мне забытья замогильный плен, — не отступлю,

И пока из мира бытия не паду я в тлен, — не отступлю,

И пока цела глава моя от камней измен, — не отступлю, —

Небо глыбой — девять сфер сполна — пусть само на мой хребет придет.

Как же я, и сир я одинок, отыщу заветный тот порог, —

Разве я тому, кто зол-жесток, тайну сердца рассказать бы смог!

Локона ухватишь завиток, а руки не сжать, — какой в том прок!

Нет, тому, кто от любви далек, не внушить, где правый путь пролег,

Пусть она, хотя и неверна, но ко мне проложит след — придет.

Искандеру был подобен я, а теперь я сокрушен, увы,

Сердце, словно скопище гнилья, мухи жрут со всех сторон, увы.

Тяжко будет честному, друзья, если он зайдет в притон, увы,

Как была могуча власть моя, а теперь я полонен, увы, —

Пусть же будет ноша не трудна — исцелитель моих бед придет.

Гнет любимой, сплетни злых людей, — вся душа от них — сплошной ожог,

Если бы из рая чудодей гурией ко мне сойти бы смог, —

Встретив его в хижине моей, пал бы я к земле у его ног,

Я светильник из своих очей сделал бы и перед ним зажег, —

Об Исе я думаю без сна — от него мне жизни свет придет.

Но, увы, сей мир тех, кто красив, превратить в неверных норовит,

Всех, хоть долей горя оделив, потопить он в сквернах норовит,

Всех он умертвить, кто еще жив, в бедствиях безмерных норовит,

Он сравнять с землею, придавив, всех нелицемерных норовят,

Но, хоть голова и сожжена, а пора желанных лет придет!

* * *

О, доколе я, бедняк, буду гибнуть от невзгод?

Ты чужда, и в сердце мрак, за бедой беда идет,

С горем рок меня сопряг, и печалей тяжек гнет, —

Это рока вещий знак иль небес круговорот?

Я умру, и чадный стяг вздох мой надо мной взметнет.

За тобою по следам, страстью сломлен, я бреду,

За тебя я жизнь отдам, — глянь же на мою страду,

Страсть к тебе — мой стыд и срам, — где же я покой найду?

Горький путь Меджнуна прям — средь пустынь терпеть беду, —

За тебя и к смерти шаг — для влюбленного не в счет.

Рок, увы, нас не сведет, я душою изможден,

В страшной жажде высох рот, день и ночь я истомлен,

Вот уже не первый год я от мук утратил сон, —

Неужели не дойдет до тебя мой плач и стон?

Я молю, чтоб не иссяк добрый дар твоих щедрот.

Разве без забот и бед достигают счастья встреч?

Не родится жемчуг, нет, если дождь не будет течь.

Нужен мотылькам не свет, а огонь палящих свеч.

Звучный сказ не будет спет, если вяло льется речь, —

Яд разлук — мой злейший враг, а свидания — что мед.

Страстью я к тебе объят, за тобой в тоске бреду,

За тобой следит мой взгляд — глядя в даль, я вдаль иду.

Я смятен, в душе — разлад, бормочу я, как в бреду,

Кривизну души крушат лишь мечом любви, — я жду!

Все, что живо, — как-никак рок в небытие сведет!

* * *

Райским ликом расцвела ты — как весна, ты воссияла.

Ах, с тобою — супостаты, мне же от тебя — опала.

Стрелы кар твоих крылаты — сердце кровью рдеет ало.

Сколько мук мне принесла ты, томноокая, — немало.

Рвался я к тебе, но зла ты: встретил я шипы и жала.

Нету сил терпеть укоры, по свету бродить пойду я,

Обойду все долы-горы, выплачу мою страду я.

Весь сгорел я, силы хворы, в бездну горя упаду я,

Нет терпению опоры, — как снесу твою вражду я?

Бедствий вдоволь мне дала ты — не одно, а доотвала.

День и ночь в мечтах и в речи, ты одна — моя отрада,

А тебе любезны встречи с чуждыми, ты — их услада.

Смерть моя уж недалече, ты живи, мне жить не надо,

Кончен век мой человечий, ты моей кончине рада, —

Где стоят твои палаты — виселиц сто тысяч встало!

Жемчуг ты таишь прекрасный — держишь ты его сокрыто,

Ты — не человек, мне ясно, род твой — ангельская свита.

Я тобой отторгнут властно, и любовь тобой забыта,

И не глянешь ты, бесстрастна, ждешь других, ты — им защита,

Меня горем угнела ты, а кого себе избрала?

Пожалей же, так негоже, сердцу раны нанесла ты,

Словно роза, ты пригожа, я пленен тобой, но зла ты,

Если я умру — ну что же, не терпеть тебе расплаты.

Жив я, рухну ли на ложе — так ко мне и не пришла ты, —

Муки смертью мне чреваты, ты дружна с другими стала.

На прогулки ты ходила, брови луками взводила,

Камни мечешь ты — уныло, словно пес, бреду я хило,

Тьмой меня ты окружила, а другим ты — как светило,

Все во мне тебе не мило, льнешь к другим всей страстью пыла, —

С чуждыми стократ мила