стал возиться. Радар — хорошо, но не серьёзно для выявления подводной живности. Так что после пары часов жуткого мата из Петровича был добыт приличный сонар. И я возился с его установкой и сопряжением, слушал причитания Мопса, что «процессорных мощностей ни на что не хватит, и мы все умрём», в этом стиле нудел БВМ.

Установил, ограниченно протестировали. Всё работало, ну и процессорных мощностей, невзирая на бионического паникёра, хватило. Хотя если что-то ещё и ставить, то уже только взамен. И вообще, решил я Мопса успокоить, а то реально устроил что-то типа истерики.

— Мопс, — начал я работу с бионическим вычислительным составом.

— Слушаю, товарищ Жора!

— Вот ты мне назойливо и неоднократно докладывал про нехватку вычислительных мощностей.

— Так точно, товарищ Жора! Объём поставленных задач на 24 % превышает оптимальные возможности БВМ Мопс к управлению! Рекомендуется снизить…

— Фигушки тебе, снизить! Мопс, ты считаешь ВСЁ оборудование, установленное на Вездетанк!

— Так точно, товарищ Жора!

— А теперь смоделируй ситуацию и положение, Мопс, когда всё это оборудование понадобится ОДНОВРЕМЕННО!

— Слушаюсь, товарищ Жора! — выдал БВМ и замолчал.

Молчал минуты четыре, после чего выдал:

— Товарищ Жора, на основании возможных моделей, процессорных мощностей БВМ Мопс хватает для текущих задач!

— Вот, Мопс, — довольно потёр руки я. — А то «не хватает ему».

Вопрос тут ведь даже не только в резерве. Просто одновременно задействовать все устройства, орудийные и защитные системы не нужно. И не получится, что самое смешное: Вездетанк быть одновременно в движении и стоять, на земле и в воде, атакуя различные виды и типы целей, просто не сможет. Или-или. Ну и задействуется, как понятно, только часть оборудования, как ни крути, а Мопс считал — всё врубленно на максимум, и он, бедолага, не справляется, хех.

Хариус тем временем плыл в окружении совершенно запредельного количества островов. Чёрт знает, наносных, тектонических или ещё каких, но Обь, разлитая на несколько десятков километров, сокращалась до пресловутых пятисот, а то и трёхсот метров судоходнопригодной. К счастью, хоть что-то оставалось. И вот, на определённый момент машины встали на реверс: такие моменты уже привычно стали определяться на слух. Естественно, направились мы узнавать, что за очередная пакость. Так-то смена режима движения последнее время обозначала крокодила, но выстрела всё не было. Естественно, стало нам интересно.

А, выйдя на палубу, мы любовались совершенно сюрреалистической картиной: фарватер реки перекрывали сотни и тысячи островков. Небольших, выступающих из воды не больше пары метров, но компактно протянувшихся от берега до островка, фактически перекрывая путь.

— Мелкие какие, — озабоченно констатировала увиденное Света. — И очень много. Как их Хариус преодолеет? Или объедет по берегу?

— Это не островки, Свет, — растерянно констатировал я, посмотрев в бинокль, передавая прибор подруге.

— Бобры! — озвучила, посмотрев в бинокль Светка. — И вроде не мутанты особо…

— Мутанты, побольше стали, метр без хвоста в них где-то. И хвосты стали больше, — констатировал я.

В пушных колхозах мне быть доводилось, так что насмотрелся я на всяких бобров и прочих выхухолей.

— Плотина в шесть сотен метров, — продолжила подруга. — Это как они построили-то?

— Не думаю, что это плотина. Скорее плавучие хатки, что-то типа понтонов. А островов с зеленью куча, вот и устроили здесь съезд, — хмыкнул я.

— Так что просто проплывём, раздвинем, — заключила андроид, на что я кивнул.

В рубке, очевидно, рассуждали так же. А остановились — проверить всё сонаром, а то мало ли. И Хариус неторопливо двинулся вперёд, на бобриные редуты. Ну, по крайней мере — похоже было, бобрятина по мере приближения корабля повылазила, уставились на Хариус, хвостищами своими здоровенными постукивали…

— Воздух! — гаркнул я, хватая Светку и Бейго, отпрыгивая с ними в сторону.

А на месте, где мы стояли, разливалась здоровенная блямба вонючего ила-грязи.

Это бобровая общественность, возмущённая присутствием Хариуса, выразила протест действием. Уворачиваясь от грязевых снарядов (Светка с Бейго почти в один голос высказались и вылаялись, что ну его нафиг, под грязной бомбардировкой стоять, и скрылись в трюме), я наблюдал за слаженной работой хвостатых бомбистов. Бобры поменьше, видно самки, ныряли в реку, возвращаясь с комами ила. Бобры побольше — принимали заряд на огромный хвост и метали его в Хариус. И меткие какие, отметил уворачивающийся я матерящиеся грязевые скульптуры команды.

Но грязюка — вещь, конечно, неприятная. И драить от неё Хариус долго (и хорошо, что не мне). Но кораблю двигаться она не мешала, хотя Дмитрич, видимо, пожалел бобров и двигал малым ходом, чтобы их плавучие хатки раздвинуть, а не ломать-топить.

Как выяснилось — не к тем сволочам проявленное милосердие. Потому что после вхождения Хариуса в область хаток, когда нос судна уже расталкивал хатки, бомбардировка грязью почти прекратилась. И толпа бобров рванула к кораблю. А через четверть минуты судно сотрясли ритмические удары и противный скрип.

Рванув к борту, и выглянув за него, я самую малость удивился. Ну и возмутился тоже.

Эти мохнатые лесопилки вцеплялись своими зубищами в БОРТ Хариуса, вдавливая их в бронесталь! И, с злобно вытаращенными глазищами ритмично стучали по борту Хариуса огромными хвостами. Было их дохренища, цеплялись друг за друга, и часть бобров натурально бороздила общивку!

— Слов нет, один мат! — буркнул я, выхватывая лазерник.

К счастью, несмотря на бешено выпученные глаза на хомячьих рылах, берсерками викинговыми бобры не были. И с обиженным писком, окутанные облаками пара, отцеплялись. Правда, их дохрена, я один… Хотя, наёмники двигали к бортам, приводя оружие в боеготовность.

— Лазерники, Василий! — крикнул я, на что старший наёмников кивнул.

Тем временем взревел гудок корабельной тревоги: течь, как определил ознакомившийся со всякими предупреждениями о неприятностях я. Этак нас и потопить могут, блин, поёжился я, ведя непрерывным лучом по бобриной орде.

И наёмники этим занялись, и Светка, вскоре присоединившаяся, и часть команды высыпала на палубу, занявшись расчисткой от бобров лазерами.

Причём бомбардировка илом хоть и стихла, но продолжалась, и выкашивала из наших рядов бойцов, не безвозвратно, конечно. Но грязно, противно и надолго — точно.

А Хариус гудел под ударами, и, учитывая бобриные зубищи и ритмичные удары, как и непрекращающуюся тревогу, было страшно представить, что творится в трюме. Но стреляли, вели лучами, обжигая бобров — вроде бы второй раз не лезли. Но их натурально — тысячи! И если вопрос как-то кардинально не решить…

— По бортам пустим ток! — голосом Дмитрича озвучил громкоговоритель. — Не соприкасайтесь с металлом!

Прекрасное пожелание, учитывая заляпанных грязью! Впрочем, таким макаром нас и вправду потопят, а напряжение будет не запредельное.

Так и оказалось: бобры стали отцепляться, ругаясь на нас по-бобриному, народ потряхивало, но не насмерть. А,