Затем и бабушке:

– Леди Филиния, – он вежливо поклонился.

Пауза, и мы услышали:

– Бал – это хорошо, но прежде хотелось бы закончить одно важное дело.

– Какое ещё дело? – не выдержала я.

Новый взгляд в мою сторону, но король не ответил. Вместо этого Георг поднялся на ноги – нам тоже пришлось встать.

Затем был жест, указующий на дверь, и мягкое, но решительное:

– Пройдёмте.

Что? Вот прямо так?

Подобное обращение покоробило, и я опять собралась спросить, но Филиния подала знак молчать.

Увы, невзирая на всю доверительность наших с Георгом отношений, нервозность усилилась. Тот факт, что в коридоре нас поджидала четвёрка стражников с непроницаемыми лицами, оптимизма тоже не добавлял.

Дальше стало ещё хуже – нас вели в отдалённую часть дворца и вниз, в какие-то подвалы. Следуя этим маршрутом, я не могла не усомниться – вдруг мы с Филинией в чём-то провинились? Может, по версии Георга, замышляем нечто плохое против короны? Готовим какой-нибудь переворот?

Атмосфера становилась тяжелее с каждым шагом. Потом мы добрались до огромных, мерцающих от количества влитых в них магии дверей, и Георг приказал сопровождающим:

– Ждите.

Король сделал какой-то пасс рукой, и нам открыли изнутри. Там была уже другая стража, менее нарядная. А ещё чистый, светлый, словно в какой-то лаборатории коридор.

Моя паранойя расправила крылья, и я успела придумать с десяток страшилок пока мы добрались до новой, на сей раз стальной двери.

Тут Георг приказал подать ему ключ, и неизвестно откуда вынырнул важный пузатый старичок. Он снял со связки замысловатый шестигранник, а Георг, прежде чем уделить внимание замку, приказал:

– Вашу руку, леди Маргарита.

Я не хотела, но дала.

Через миг ойкнула, потому что Георг перехватил мой средний палец и поранил его железкой. Ни один из защитных артефактов не среагировал! Даже змей на попе промолчал.

– Ай, – взвизгнула я. – Ты… То есть вы… Вы что творите?

А на подушечке пальца набухала крупная алая капля…

Георг прикоснулся к этой капле шестигранником – ключ напитался и засветился. А рана затянулась, будто и не было ничего.

Когда Георг вставил ключ в скважину, Филиния не выдержала:

– Ваше величество, что происходит?

– Добавил в защиту новый элемент, – сказал сюзерен. – Усилил, чтобы вскрыть эту дверь могли только я и леди Марго.

Усилил? Вскрыть? А…

– А мы, простите, где? – выдохнула я.

Король вдруг улыбнулся, причём широко и лучисто. Так, что стало ясно – нагнетал он нарочно! Мы вовсе не в казематах или лабораториях, а…

– Малая королевская сокровищница, – объяснил Георг. – А это – ваше личное хранилище, леди Маргарита.

Тут он самолично распахнул дверь и добавил:

– Прошу!

Новость была ошеломительной, и я растерялась. Зато Филиния наоборот взбодрилась и храбро шагнула внутрь.

Переступила порог и замерла, а я всё-таки привстала на цыпочках, чтобы заглянуть ей через плечо и прийти к ужасному выводу – меня подставили!

Ведь я ещё не успела рассказать двоюродной бабушке про это приключение…

– Ваше величество, а это вообще что? – прозвучал логичный, в общем-то, вопрос.

Герцогиня Сонтор указывала сейчас на огромное золотое «яйцо», установленное посреди просторного и практически стерильного помещения. Капсула, испещрённая сложными символами, блестела и переливалась в свете вспыхнувших при открытии двери ламп.

Георг хмыкнул.

– Как? Разве вы не знаете?

Герцогиня уточнила аккуратно:

– Не знаю чего?

Увы, но после этих слов монарх расцвёл. Его улыбка стала такой… такой… Словно он сорвал самый большой джекпот в истории!

– Неужели? Не знаете как Марго ходила со своими подельниками в подвал?

Я поперхнулась воздухом, а бабушка обернулась – посмотрела непонимающе и хмуро.

Георг же подсуетился…

– Вы, герцогиня, проходите. Только к капсуле не прикасайтесь, она магией бьёт.

Филиния обернулась снова…

А король крикнул:

– Эй, кто-нибудь, подайте мне коньяка!

Пауза, и очень отчётливое, строгое, от Филинии:

– И мне.

А вот мне выпить никто не предложил… Войти в хранилище, впрочем, тоже.

Я вошла сама! Порадовалась обнаружению места дислокации клада, а потом заметила сложенные у стены знакомые сундуки, ларчики, рулоны тканей и прочую дорогущую дребедень. Включая тот самый сервиз.

В общем, подарки, как и объясняла Филиния, возврату не подлежали. И Георг нашёл способ вручить их снова.

Но содержимое хранилища – ерунда в сравнении с тем, с каким ехидством король принялся пересказывать Филинии наше с парнями приключение в академических подвалах…

А бабушка слушала! И нервно глотала принесённый по приказу короля коньяк.

Георг тоже пил. Глядя на них, даже совестно стало. Я почувствовала себя какой-то садисткой, треплющей всем нервы. Вон, уже и до алкоголизма довела.

Причём в варианте Георга рассказ звучал так, что даже мне хотелось схватиться за сердце. А самое, пожалуй, неоднозначное – Георг, невзирая на всю свою брутальность и высочайший статус, банально ябедничал.

Король ябедничал!

Моей бабушке!

На меня!

Эмоции затопили с головой, и это был целый коктейль из неверия, непонимания, веселья и даже обиды. Но я быстро взяла себя в руки. Вдохнула, выдохнула и приняла максимально спокойный вид.

Упоминание шпаги заинтересовало Филинию особенно и, когда Георг закончил, она обратилась ко мне:

– Марго, это правда? Шпага… вот прямо материализовалась?

Я кивнула и, обозвав себя нехорошим словом, добавила:

– Несколько дней назад я забрала её из часовни. Прости, за всеми делами забыла тебе сказать.

Угу. Я действительно забыла. При этом было удивительно, что до Филинии до сих пор не долетели слухи об исчезновении реликвии из часовни.

Я внутренне сжалась, ожидая негативной реакции, а герцогиня вдруг засияла счастьем.

– Маргариточка! – в уголках фиалковых глаз заблестели слёзы. – Ты истинная Вейз!

Всё. Инцидент с ябедничеством был не то чтоб забыт, но сгладился основательно. Георг даже глаза закатил, демонстрируя как он «впечатлён».

А я окончательно расслабилась. Ведь всё хорошо, меня не ругают, а алкоголизм… ну он же вроде как лечится? Уж закодируем как-нибудь эту парочку. Если сильно припрёт.