Однако вскоре Малежика поддержали коллеги активной стрельбой в тылу; чувствовалось опытное руководство нападавшими, простые бандиты не догадались бы зайти с тыла. Отвлекаться Ярослав не стал, внимательно наблюдая за своим сектором обороны. Через четверть часа персы решили отступить, скорее всего, за помощью. С высоты своего поста Малежик отлично видел, как десяток пестро одетых мужчин несут к месту, где спрятаны лошади, трех человек, видимо, раненых. Точно, боевые части, уверился в своих предположениях геолог, начиная отстрел врагов. Выявив двух командиров, выделявшихся властными жестами, геолог начал с них. Внимательно и спокойно он поразил первыми выстрелами командиров, затем бегло выпустил весь магазин в столпившихся персов, после чего враги догадались упасть в густую высокую траву, в полусотне шагов от своих лошадей.

Отпускать их было нельзя. Ярослав практически спрыгнул со своей засидки на дереве, уже на бегу позвал за собой двух своих аспирантов, в здравом смысле которых был уверен. Втроем они побежали к лежащим в траве персам. По пути он наскоро объяснил парням задачу – не выпустить ни единого врага. Едва из-за кустов появилось место, где укрывались бандиты, сердце Ярослава неприятно екнуло: шесть человек отвязали своих коней и разворачивались к дороге, бросив остальных. Выбора не было, геолог отбросил привычную крестьянскую практичность и скомандовал своим парням:

– Огонь по лошадям, не дайте им уйти!

Тут же присел на колено, внимательно отстреливая врагов.

В результате сумасшедшей по темпу стрельбы часть персов вылетела из седел, остальные упали вместе с конями, когда пули геологов поразили всадника и лошадь. Несмотря на расстояние в сотню метров, ни один враг не избежал попадания пули, а через полминуты все трое русов подбежали к месту побоища. Оставив аспирантов в стороне, Ярослав с револьвером в руках лично осмотрел и пересчитал всех убитых и раненых, убедившись, что никто не ушел. Лично связал трех раненых персов, после чего отправился в лагерь, наводить порядок и искать остальных нападавших. К счастью, все обошлось, число найденных персов полностью совпало с количеством лошадей. Филологи разговорили пленников, те подтвердили, что их отряд входил в состав персидской армии, вторгнувшейся неделю назад на восток, в бывшие земли Великих Моголов.

Пришлось команде Малежика задержаться еще на неделю в своем лагере, на сей раз все трудились в поте лица. Не только физически, на охране и заготовке дров, на приготовлении пищи и уходе за скотом, но и умственной деятельности хватало. Скучавшие прежде филологи наконец получили свою добычу в виде пленников, безропотно рассказывавших целыми днями все, о чем спрашивали странные русы. Новых нападений, к счастью, не последовало, даже местные жители перестали шнырять поблизости, напуганные уничтожением огромного отряда, аж из двадцати страшных персидских воинов. Спустя неделю радист получил добро на дальнейшее движение к северу, к цели поиска. Как сообщил резидент, основные силы персов разбиты и выдворены за пределы прежней границы. Но разрозненные части могут грабить окрестности. Подобная опасность не пугала Малежика, после боевого крещения он был уверен, что в силах справиться с любым отрядом кавалеристов до полусотни сабель, тем более с малоподвижной пехотой.

Поручик Макс фон Шмелинг внимательно наблюдал за выгрузкой техники на пирс только что захваченного крупного персидского порта Бушира. Его рота шла во второй очереди, техника первой роты уже покинула порт, завершая полный захват прибрежного города. Сразу с пяти кораблей по широким сходням бойцы аккуратно скатывали пушки, грузовики, боевые машины на каменные причалы Бушира. Напуганные внезапным захватом порта аборигены боялись появиться на виду; кроме бойцов русской армии, в порту никого не было. Как удачно все получилось, не переставал восхищаться поручик нынешней персидской кампанией. Внутренний голос опытного вояки подсказывал, что случайно такое не происходит, видимо, у русов хорошая разведка в соседних странах. Иначе чем объяснить тот факт, что их батальон за месяц до вторжения персидской армии в западные районы Индии усилили прибывшими из Европы частями до штатной численности полка, оставив от батальона одно название. Дополнительно придали в подчинение батальону тыловые части, сформированные из индусов, численностью в четыре тысячи работников.

Да, именно работников, поскольку огнестрельное оружие в этих частях имелось лишь у десятников и офицеров, рядовые занимались исключительно хозяйственной деятельностью, их вооружение состояло из короткого кинжала. Месяц ушел на притирку опытных ветеранов и приданных тыловых частей, отработку совместных действий в ходе боевых операций. Благо подвернулось небольшое восстание мусульманских джагиндаров, возмущенных закрытием мечетей особо одиозных мулл, активно проклинавших русов. При подавлении вооруженного восстания русские отряды не зверствовали, но с изощренной педантичностью выполняли требования своего закона. Все противники власти, рискнувшие обнажить оружие против русов, равнодушно уничтожались до момента безоговорочной сдачи в плен. Так же методично выполнялся закон Новороссии в части полной конфискации имущества тех, кто взял в руки оружие, и высылки их семей в другую местность. Потому после разгрома наспех собранного отряда местных джагиндаров и их подданных тыловики стали заниматься выселением и конфискацией.

Семьи мятежников на повозках, загруженных разрешенным имуществом, одеждой, продуктами, частенько с козами и курами, тыловики конвоировали к ближайшему порту в устье Ганга, где уже ждали транспортные корабли. Другие команды вывозили конфискат, передавали выморочные дома и земли под охрану и пользование местных властей. Бывалые ветераны германского пехотного батальона смеялись, глядя на неуклюжие потуги тыловиков, терявшихся от жестких требований начальства по времени. Пройдя не одну военную кампанию, солдаты получили богатый опыт сбора трофеев, чем с удовольствием делились с новобранцами-тыловиками. Благо в воинских частях все понимали разговорный русский язык, без этого на службу не брали. Да и откровенных недоумков в русской армии не было, новобранцы быстро поняли, что от них требуется, и работа наладилась практически по уставу.

Так вот, едва бойцы освоили новую технику, доставленную взамен вышедшей из строя, пополнили боеприпасы, пришла команда грузиться на транспортные корабли для следования на запад. Буквально на следующий день после нападения Персии на пограничные земли Новороссии германский усиленный пехотный батальон, с приданными тыловиками, отправился на запад. Две недели добирались на самоходных кораблях бойцы объединенного подразделения от устья Ганга вокруг Индийского полуострова до границы с Персией. Многие думали, что там и начнется их выгрузка, в знакомом порту Пасни, где началась для многих индийская кампания почти год назад. Однако после короткой стоянки караван пополнился парусными судами и двинулся дальше, сквозь Ормузский пролив. Все дальше и дальше на северо-запад, в самую глубину Персидского залива.

Все слушали по радио ежедневные новости с фронта и знали, что русские войска так далеко на запад не продвинулись. Дважды караван натолкнулся на десяток-другой персидских кораблей, попытавшихся остановить русов. Увы, им надо было заранее интересоваться результатами подобных самоубийственных решений у своих соседей – турок. Ибо русский караван из полусотни кораблей даже не останавливал движение, просто передовые суда расстреливали вражеские корабли на расстоянии. Наконец, командир батальона озвучил боевой приказ и боевую задачу. Батальону при поддержке корабельной артиллерии предстояло высадиться в персидском порту Бушире, захватить город и окрестности. Затем активно развивать наступление на север, в направлении на персидскую столицу – Исфахан, двигаться быстро, не ввязываясь в мелкие столкновения.