Всю ночь и целое утро шел дождь, шумела непогода и природа всячески бунтовала против чего-то известного только ей одной. И поэтому крошечный солнечный луч, медленно спустившийся по шторе вниз, показался неким нечаянным чудом. Моя маленькая гостиная, она же спальня была полна тепла и счастья, сконцентрировавшемся на одном конкретном разобранном диване, и этот лучик стал завершающим штрихом к картине моей личной утренней идиллии.

Рука со знакомым браслетом собственнически покоилась на моем животе, сплетаясь с моей собственной в точно таком же браслете, обнимая, словно мягкую игрушку. И я блаженно щурилась, вовсе не жалея, что не умаю мурчать, как кошка. Иначе от моего громогласного урчания в доме не осталось бы ни одного целого стекла. Настенные часы знакомо щелкнули, привлекая к себе внимание. Час дня. Я даже привстала, чтобы убедиться в том, что глаза меня не обманывают.

– Хватит ерзать, – с недовольной хрипотцой пробурчали мне в затылок. – Если не желаешь застрять тут до следующего утра.

– Уже день, – рассмеялась я, делая попытку отстраниться, что мне не позволили, снова прижав к себе. – И я обещала позвонить родителям еще утром.

– Думаю, их уже оповестили о том, что возможности перезвонить у тебя сегодня не будет.

Сосед?

– Ты же испортил его телефон.

– Ну и что? – Я почувствовала, как он лениво потягивается, не разжимая рук, сомкнувшихся в замок на моем животе. – Как только мы ушли, он тут же кинулся сообщить лично.

Протяжный звук дверного звонка, раздавшийся следом, как нельзя лучше подтвердил его слова. Еще никогда я так не желала открывать кому-либо дверь, как сейчас, поэтому не спешила шевелиться, с досадой слушая ставшие вдруг такими противными трели. Минуту назад я предвкушала целый день, наполненный счастьем, а никак не разборки с родителями.

– Думаешь, мои родители настолько беспринципны, что будут ломиться в дверь, точно зная, что я не одна?

– Задай вопрос по-другому. – Щекотно прошептали мне на ухо. – Что такого сообщил им их шпион, что они тут же примчались на помощь?

Я заинтригованно обернулась, и не сдержала улыбки, взглянув в его лицо. Картина чуть взлохмаченного идеала в роли Чингачгука с пером из подушки в темных волосах немного убавила градус напряженности. Но открыть дверь всё же стоило хотя бы для того, чтобы сообщить, что со мной все в порядке. Поэтому, нехотя выбравшись из теплых рук и из-под мягкого пледа, накинув халатик, я поспешила к двери.

Моим глазам предстали родители в полном составе. За их спиной маячил местный Павлик Морозов, не оставляя сомнений в своей причастности в качестве главного оповестителя.

– Что-то случилось? – Как ни в чем не бывало поинтересовалась я, глядя в их бледные лица.

– Здравствуй дочь! – Даже несмотря на вчерашние откровения, моя оказывается тётя никак не могла отказаться от своего уже привычного материнства. Ее глаза и чуть подрагивающие руки выдавали сильное беспокойство. – Ты одна?

– Нет. – Я не спешила пускать их внутрь, ясно давая понять, что не готова принимать посетителей. Но кое-кто был не согласен с моей позицией.

– Что же ты гостей у порога держишь? – Поинтересовался неслышно подкравшийся Кир. – Идемте чай пить.

На кухне фоном слышался шум закипающего чайника. Оперативно он.

Глаза матери готовы были вылезти из орбит. Отец ей в этом не уступал. Кажется, будто они оба решили поучаствовать в конкурсе двойников гипножабы, и уже заранее демонстрировали волю к победе.

Тем не менее, они синхронно, друг за другом последовали за Киром, с необычайно прямыми спинами, словно только что от мануального терапевта. Да что с ними такое?

Я вошла на кухню последней. Отец сел, а мать осталась стоять, напряженно наблюдая, как Кир разливает чай по разнокалиберным чашкам. Тишину нарушало лишь журчание кипятка из металлической тары в стеклянную. Я недоуменно посмотрела на мать. Что происходит? – Спросила я ее одними глазами.

– Дочь, ты знаешь, кто это такой? – Негромко ответила она, разглядывая Кира с таким видом, словно тот был жирным тараканом в ее любимой хлебнице, и нагло доедал там последнюю корочку хлеба.

– Знаю мама. Это мой любовник.

Кир вскинул голову и подарил мне неодобрительный взгляд. Ну а что? То, как он видел свой статус рядом со мной пока что оставалось для меня загадкой, и я всего лишь озвучила голую правду. Мать не удивилась моему откровению, и лишь едва заметно досадливо поморщилась.

– Мало знаешь, дочь. Это Кирхарт Черный, сводный брат Алеса Серебряного, Главный Инквизитор Белых Холмов, предатель и именно он автор твоего памятного шрама.

Кирхарт…Инквизитор…Предатель…хм… Кир разогнулся, аккуратно вернув чайник на место, и перевел взгляд на меня. В его тёмных глазах, казавшихся спокойными, едва заметно светилось что-то выжидательно-напряженное.

В моей голове тут же всплыл вчерашний разговор и, одно за одним все минувшие события, вдруг мало мальски сложившиеся в одну понятную картину. Все смотрели на меня. Как жаль, что Кир не успел озвучить свою собственную версию. Но, по крайней мере, в присутствии родителей он поостережется лгать.

– Это правда?

Кир кивнул, не отводя взгляда. Я почувствовала странную горечь вперемежку с неким разочарованием. Мужчина казался спокойным, с легким напряжением наблюдая мою реакцию, но я не стала давать волю эмоциям.