мало касался его драгоценных детищ. Рикнака тоже потеряла интерес к беседе и отправилась рассматривать другие изобретения, не такие практичные, как те, что были им продемонстрированы, но тоже довольно любопытные.

– Я не знаю, – вымученно повторил Эйв, избегая встречаться взглядом с пытливыми глазами пифии. – У гениев, настоящих, никогда нет времени на женщин. Все новые и новые идеи роятся в голове, понимаешь? Требуют воплощения. Совершенно не дают думать ни о чем другом. А какая жена станет это терпеть?

– А для чего тебе жена? – откуда-то издалека полюбопытствовала полугномша.

– Ну как зачем, – еще больше стушевался изобретатель. – Затем же, зачем и остальным. Чтоб любила и детей рожала.

Рикнака возмущенно фыркнула.

– А тебе ее любить необязательно что ли? – не отставала Лайн, хотя уже и ослу ясно было, что разговор неожиданно перешел на слишком личную тему и продолжать его было крайне бестактно.

– Лайн, ну что ты ко мне пристала? Необязательно! Хватит и того, что я дам ей пищу и кров до конца ее дней. Ей и нашим детям. Кого вообще сейчас волнует любовь?

Полугномша зафырчала на этот раз гневно.

– И будешь бегать по дворовым девкам? – деловито уточнила Авалайн.

– Не буду, – уязвленно буркнул Эйвальд. – Мне некогда.

– Ну, если не будешь… – пифия прикинула и так и этак. – То я согласна.

– На что?!

– Быть твоей женой. Не сейчас, конечно, а когда ты созреешь.

– Для чего?

– Для женитьбы.

– На ком?

– На мне. Тебе же все равно – на ком, а мне твои условия подходят.

Изобретатель открыл рот, подумал немного, часто заморгал и снова его закрыл.

– Первый раз вижу, чтобы о договорном браке уславливались сами молодые, а не их родители, – подвела итог Рикнака, и все трое, не выдержав комичности момента, покатились со смеху.

Глава 8

– Ну вот, я от всех этих разговоров снова проголодалась, – все еще подхихикивая, призналась Авалайн. – Кто-нибудь еще хочет есть?

– Я тоже не отказалась бы перекусить, – поддержала ее полугномша.

– Ну, а я так вообще завтракал ни свет ни заря. Рикнака, если тебя не затруднит, найди кого-нибудь за дверью и попроси принести нам сюда съедобного чего.

– Кого угодно?

– Да, они там сами разберутся, кому передать.

– Хорошо, я мигом.

Едва закрылась дверь за спиной полугномши, Эйвальд повернулся к пифии.

– Что это за дурь ты тут несла?

– В смысле?

– Ну вот про замужество и все остальное. Тебе что, делать нечего?

– Нет, ну я, конечно, малость заскучала, пока ты тут своими изобретениями направо и налево тряс, но не до такой степени, чтобы так по-идиотски шутить. Так что, никакая это не дурь, а абсолютно рациональное деловое предложение.

– Ничем я тут не тряс, просто Рикнаке было интересно посмотреть, а мне приятно рассказать…

– И показать.

– И показать, конечно, тоже. И не меняй тему, ты не ответила на мой вопрос.

– А что тут отвечать? – пифия нарочито легкомысленно смахнула челку со лба и смерила изобретателя таким откровенно оценивающим взглядом, что у того даже мочки ушей порозовели – так нагло его еще никто не разглядывал. – Ты молод, умен и недурен собой. Обеспечен в достаточной мере для того, чтобы без особых затруднений содержать семью. И иногда с тобой бывает приятно поговорить. Что еще нужно для крепкого брака?

– А чувства как же?

– Ты дал понять, что сыт ими по горло. Я тоже.

– Ты очень странная девушка.

– Ты тоже не самый обычный мужчина… Мы сможем найти ее, Эйв? – неожиданно спросила полуэльфка.

– Конечно. По крайней мере, мы очень постараемся.

– А когда мы начнем стараться?

– Прямо сейчас, – он позволил себе еще немного посмотреть ей в глаза, так и не дождался, что она стыдливо отведет взгляд, тряхнул головой, словно сгоняя наваждение и, сунув руки в карманы, размашисто прошелся по мастерской, что-то недовольно бурча себе под нос.

Дверь отворилась, всколыхнулись легкие шторы на окнах, затрепетали наваленные то там, то тут кучки бумаг и чертежей.

– Дело сделано, скоро нас будут кормить, – радостно провозгласила полугномша, разрушая повисшую тягостную паузу.

– Ты что так долго? – спросила ее пифия просто для того, чтобы что-нибудь спросить, ибо в мыслях ее царил такой кавардак, что хоть плачь. Она только что сама практически навязалась совершенно, по сути, незнакомому мужчине в жены! Хотя, какой там «практически»! Именно навязалась, самым наглым образом. Чем повергла его в священный ужас, кажется. Вон взгляд какой чумной стал. Какая же кошмарная, стыдобищная стыдоба! Что на нее нашло? И не хотела ведь язвить и говорить гадости, но словно мракобес дергал ее за язык. И как теперь дальше прикажете жить?

– Ничего я не долго, я быстро! – удивленно возразила Рикнака и, склонившись к заостренному уху полуэльфки, прошептала: – Я в уборную по дороге зашла, нельзя что ли?

– Можно, – отмахнулась от нее Лайн.

Эйвальд все молчал, а заговорить с ним первой она не решалась. Хватит, и так уже наговорила – вовек не разгрести. Боги Всевышние, а что, если он и правда на ней женится? Вот сейчас помечется в истерике, а потом включит свои гениальные мозги, решит, что такой брак вполне удобен и даже в некоторой степени приятен и – бах! – сделает ей предложение. Как она будет жить с ним всю жизнь, зная, что он ее не любит. Почему-то здравая мысль о том, что предложение можно просто не принять, а все свое показательное выступление списать на обыденную женскую придурковатость, пифии в голову не пришло. Поэтому убивалась она искренне и от всей души.

– Вы что-нибудь уже придумали? У нас есть план? – даже не подозревая о душевных терзаниях обоих, жадно вопросила Рикнака.

– Что придумали? – поднял на нее дикий взгляд Эйвальд.

Пифия взглянула на него и, вздохнув, отвернулась.

– Я думала у вас тут полным ходом идет мозговой штурм, и вы уже знаете, где искать Лериетану. Или знаете, как узнать. Или… – она вдруг осеклась на полуслове и подозрительно уточнила: – Ну вы хоть что-нибудь знаете?

– Мы знаем? – обернулся изобретатель почему-то к пифии.

– Мы не знаем, – просверлив его тяжелым взглядом, ответила та. – Ничегошеньки мы не знаем, Эйв. Мы ждем, пока ты за нас все придумаешь. Ты ведь придумаешь, правда? Ты же ведь гений.

– Ну да, – неизвестно с чем согласился гений и зашагал вдвое активнее. – Честно говоря, мнена ум пришел только один способ, но понадобится вещь Лериетаны. Личная. Желательно, любимая. Есть у вас такая? Потому что у меня она своих вещей не оставляет.

– Это подойдет? – робко поинтересовалась полуэльфка, вынимая из заветного мешка канделябр.

– Поменьше не нашлось чего? – уточнил Эйв. – Вы что, это из самой Академии перли?

– Мне через него пришло видение, вот мы и подумали… – почему-то начала оправдываться пифия.

– Все правильно вы подумали, я просто хотел оценить ваше трудолюбие, штука-то тяжеленная. Извини, если смутил.

– А, нет, ты не смутил. Я… Я просто…

– Ладно, давай его сюда.

– Кого?

– Канделябр, конечно. Или у тебя в мешке что-то еще припрятано?

– Нет, ничего там у меня не припрятано, – смущенно буркнула Лайн, протягивая изобретателю канделябр. Он мельком взглянул на нее, и она все-таки отвела глаза.

– Спасибо, – победно усмехнувшись, продолжил изобретатель. – Рикнака, а ты принеси мне, пожалуйста, карту. Она такая большая, там в углу стоит, к стене прислоненная. Не бумажная. Очень большая, подробная и на деревянной основе. Волоки ее сюда. Так, отлично. Теперь нужно аккуратно положить ее на пол. Давайте вот сюда, здесь больше места, – произнося это, изобретатель отпихивал в сторону ногой всякий хлам, расчищая место. – Замечательно! Значит, карту сюда. Канделябр тоже сюда, а вам нужно немного отойти. Да, вот так достаточно. Осталось только активировать амулет, он считает остаточный энергетический след – след ауры, разумеется, владельца канделябра, то есть, Леты, и укажет нам ее приблизительное местонахождение.

– Приблизительное? – нервно заерзала Лайн.

– Погрешность небольшая, в несколько верст. Однако чем ближе находится искомый объект…