В комнате повисла тишина. Каждый осмысливал масштаб задачи.

— А может, проще купить лицензии? — неуверенно предложил Звонарев. — Как с фордовским производством…

— И остаться на вторых ролях? — Варвара стукнула ладонью по столу. — Вечно догонять, копировать чужое?

— Варвара Никитична права, — я поднялся из-за стола. — Нам нужно создавать свое. Но для этого требуется поддержка на самом высоком уровне. Придется ехать в Москву.

— В Москву? — Руднев поправил очки. — К кому?

— К Орджоникидзе. А возможно, и выше. Без поддержки правительства такой проект не поднять.

— И что вы им скажете? — Звонарев отложил карандаш.

— Правду. Что без собственной автомобильной промышленности страна останется на обочине технического прогресса. Что нужно не просто собирать машины по американским чертежам, а создавать новую отрасль. Со своими технологиями, своими разработками.

Я обвел взглядом притихшую команду:

— А пока я буду в Москве, вы продолжайте работу. Руднев — доводите технологию обработки. Звонарев — готовьте подробные расчеты по всем узлам. Варвара…

— А я буду мучить двигатель, — она улыбнулась. — Может, к вашему возвращению удастся выжать из него что-нибудь интересное.

— Главное, не сожгите тут все, — проворчал Руднев, но в его голосе слышалась теплота.

Я посмотрел в окно, где над корпусами завода поднималось осеннее солнце. Предстоял непростой разговор в Москве. Но иного пути не было — чтобы создать настоящую автомобильную промышленность, нужно начинать с больших решений.

— Когда едете? — спросил Звонарев.

— Сегодня вечером. Подготовьте все расчеты и чертежи. И… — я помедлил, — пожелайте удачи. Она нам понадобится.

Глава 11

Московские коридоры

Холодный осенний ветер гнал по заводскому двору желтые листья. Я вышел из грузового автомобиля «Форд», с удовольствием разминая затекшие после долгой дороги мышцы.

Степан забрал меня с вокзала. Я сразу поехал на работу. Знакомый запах металла и дыма окутывал территорию завода.

— С возвращением, Леонид Иванович! — Сорокин спешил мне навстречу, размахивая какими-то бумагами. За спиной маячил более сдержанный Протасов.

Времени на расшаркивания не было. Я приучил своих людей к деловому стилю. Поэтому мы просто пожали друг другу руки.

— Как дела на производстве? — спросил я, направляясь к мартеновскому цеху.

— Освоили новую марку легированной стали, — начал Сорокин, сверяясь с записями. Он торопливо шел рядом. — Прочность превышает немецкие образцы на тридцать процентов. Но есть сложности с легирующими добавками.

— Уточните.

Протасов достал неизменную логарифмическую линейку. Он шел с другой стороны:

— Молибден почти закончился. Последняя партия уходит на военный заказ. А без него требуемую прочность не получаем. Хром тоже на исходе.

Под гулкими сводами цеха грохотала лебедка. Я подошел к пульту управления мартеновской печью. Раскаленный металл светился ровным оранжевым светом. Показания приборов демонстрировали точное соблюдение температурного режима.

— Сталевар Камышов теперь полностью освоил новый метод, — с гордостью сказал Сорокин. — Каждая плавка идеальная. Брак снизился до двух процентов.

— А что с прокатным станом?

Протасов нахмурился:

— Тут сложнее. Американские подшипники не выдерживают повышенной нагрузки при прокатке легированных сталей. Гришин предлагает заменить на собственную конструкцию, но потребуется время на доводку.

— Сколько?

— Неделя на изготовление, еще три дня на монтаж и испытания.

Мы прошли в травильное отделение. Здесь обрабатывались готовые листы специальной стали.

— Вот, посмотрите результаты испытаний, — Сорокин протянул мне свежие протоколы. — Прочность выше расчетной. Но главное равномерная структура металла. Видите, какая отличная зернистость?

Я внимательно изучил документы:

— Отлично. А что с новой мартеновской печью?

— Монтаж закончим через три дня, — ответил Протасов. — Уже установили систему автоматического регулирования. Производительность должна вырасти на сорок процентов.

— При одновременном улучшении качества, — добавил Сорокин. — Мы внедрили схему непрерывного контроля состава металла по ходу плавки.

Я кивнул. Молодые инженеры работали на совесть. Но проблемы с сырьем требовали срочного решения.

— Так, — я повернулся к ним. — Готовьте подробный отчет по всем цехам. Особое внимание — узким местам в снабжении легирующими добавками. И данные по новым маркам стали. Через два часа обсудим детально.

— Будет сделано, — Протасов что-то быстро записал в блокнот. — Кстати, на складе остались опытные образцы той шведской стали. Может, стоит провести сравнительный анализ?

— Обязательно. Только подключите к этому Величковского. Его опыт в металловедении нам пригодится.

Когда они ушли, я еще раз осмотрел цех. Производство работало как часы. Но для дальнейшего развития требовалось решить вопрос с поставками легирующих материалов. Это становилось ключевой задачей.

В приемной меня встретил Головачев. Я прошел в кабинет, уселся, устало вытянул ноги. Как будто не уезжал почти на полгода.

Времени мало, рассиживаться нельзя. Я выпил кофе, посмотрел срочные бумаги и отправился к финансистам.

В просторном кабинете главного бухгалтера царил идеальный порядок. Длинные ряды шкафов с гроссбухами, аккуратно разложенные по папкам документы, новейший американский арифмометр «Монро» на отдельном столике. Василий Андреевич Котов, сухонький, в безупречном костюме дореволюционного покроя, раскладывал передо мной сводные таблицы.

— Начнем с текущих платежей, — он поправил золотое пенсне. — На Урале задержки с выплатой зарплаты. Нижнетагильский завод просит дополнительно триста тысяч рублей.

— Причины?

— Перерасход фонда на премии за освоение новых марок стали. Но они действительно добились хороших результатов.

В дверь постучали. Вошла Анна Павловна Зверева, начальник финансового отдела, худая, подтянутая женщина лет сорока, с аккуратным пучком седеющих волос.

— Я подготовила сводку по всем предприятиям, — она положила на стол толстую папку. — Особое внимание на Златоуст, там проблемы с оплатой поставщикам руды.

Анна Павловна разложила графики движения средств:

— Кроме того, у нас сильно выросли накладные расходы по всем заводам. Новая система учета рабочего времени требует дополнительных счетоводов. Только в Нижнем Тагиле пришлось набрать двадцать человек.

— Это необходимо, — кивнул Котов. — Зато теперь мы точно знаем, во что обходится каждая операция. Смотрите…

Он достал еще одну папку:

— Вот сравнительный анализ себестоимости по всем видам продукции. Внедрение системы Гастева дало экономию почти в пятнадцать процентов.

— А что с оплатой новых станков? — спросил я.

— Это отдельная история, — вздохнула Анна Павловна. — Американцы требуют предоплату в валюте. А с валютными фондами сложно…

— Покажите баланс за квартал, — я придвинул к себе гроссбух.

Котов быстро пролистал страницы:

— Общая картина неплохая. Прибыль выросла на двадцать процентов. Но…