Шрифт:
Закладка:
Леди Каролина закурила. Жизнь начала казаться прекрасной. Те двое ушли гулять, миссис Фишер не показывалась. Наконец-то ее оставили в покое! Но стоило только издать вздох облегчения, как у нее за спиной послышались шаги.
«Неужели это миссис Фишер? У нее же есть балкон, который она так хотела заполучить. Вот пусть и сидит там. Будет просто ужасно, если она не удовольствуется своим балконом и гостиной и заявит права на этот садик».
Оказалось, что пришла кухарка.
«Одна из этих оригиналок могла бы заказать ланч. Неужели это придется делать мне?» — спросила себя Крошка, поднимая голову и впиваясь в женщину мрачным взглядом.
Кухарка просто извелась в ожидании распоряжений. Приближалось время ланча, а что готовить — неизвестно. Она отправилась к миссис Фишер, но та отослала ее. Двух остальных леди просто не было в замке. В поисках человека, который сможет отдать хоть какие-нибудь приказания, она добрела до Франчески, и та посоветовала пойти к леди Каролине. Ей еще не случалось бывать в такой странной ситуации.
Замковая кухарка была родственницей и протеже Доменико. Раньше она помогала брату в ресторане и умела готовить простые, сытные блюда, которые так любили жители Костанего и Меццаго. Мистер Бриггс всегда оставлял меню на усмотрение прислуги, а если приезжали гости, то было сразу ясно, кто главный. Меньше всего кухарке хотелось беспокоить прекрасную синьору, но делать было нечего.
К леди Каролине женщина относилась с восхищением и обожанием, так же как сам Доменико, и мальчик Джузеппе, приходившийся Доменико племянником, и девочка Анжела, его племянница, помощница Франчески, и сама Франческа. Две дамы, приехавшие позже, тоже были хороши, но рядом с очаровательной юной леди их красота тускнела.
Леди Каролина очень старалась сделать суровое и непроницаемое лицо, но, как обычно, вместо этого ее лицо являло собой образец очарования и приветливости. Констанца тут же громко призвала в свидетели всех святых, что «новая хозяйка точь-в-точь Матерь Божия». Нежный голосок поинтересовался, что ей нужно. Кухарка несколько секунд простояла, склонив голову набок в ожидании, что эта чудная музыка зазвучит снова, потом подождала еще, на всякий случай, и только потом сказала, что ей нужны распоряжения насчет обеда. Она ходила к матери синьорины, но та ничего не говорит.
— Это не моя мать, — сердито ответила леди Каролина, однако голос опять подвел ее. В нем прозвучала сдержанная печаль.
Констанца тут же рассыпалась в извинениях и выражениях сочувствия: ее мать тоже умерла…
— Моя мать жива. Она осталась в Лондоне.
— Слава богу, что молодая синьорина еще не знает, каково это — потерять родного человека. Несчастья так и караулят всех нас. Конечно, синьорина уже замужем…
— Нет, — был резкий ответ.
Леди Каролине была отвратительна сама идея замужества. Все — родственники, друзья, родители, поклонники — склоняли ее к этому. Может быть, и стоило бы попробовать, если б их навязчивость не отбила у нее даже малейшее желание сделать это. Особенно докучали поклонники. Однажды Крошка даже сказала в сердцах: «Если бы я их слушала, то заполучила бы не одного, а дюжину мужей сразу».
Ее мягкое, печальное «Нет» переполнило Констанцу сочувствием.
— Бедняжка, — сказала она, пытаясь дружески потрепать хозяйку по плечу, — не отчаивайтесь, у вас еще есть время.
— Приготовьте на ланч… — начала леди Каролина ледяным голосом. Фамильярность кухарки ее сильно задела. «Неужели нет места, где меня не будут преследовать дружелюбные особы?»
Констанца не дала ей договорить. Она немедленно сделалась очень деловитой и осыпала хозяйку соблазнительными и очень дорогими предложениями. С ее точки зрения, в ланч должно было входить множество яиц, и кур, реки сливок и острова свежего масла. Леди Каролина не знала, насколько все это дорого, и начало ей понравилось. Именно поэтому Констанца предпочитала работать у англичан. Эти леди и джентльмены знали, что заказывать, и никогда не скупились. Впрочем, следующее замечание заставило ее упасть с небес на землю.
— Я думаю, что мы обойдемся без цыплят. И сливок тоже не надо.
Лицо Констанцы омрачилось. Корова была у ее двоюродного брата, и они надеялись немного заработать на новых хозяевах замка. Вдобавок у того ее брата, который держал ресторан, были и цыплята на продажу.
— Землянику я тоже не буду заказывать, пока не посоветуюсь с другими дамами, — добавила леди Каролина. Она сообразила, что в это время года свежие фрукты дороги, а у хэмпстедских дам вряд ли найдутся лишние деньги. Иначе зачем бы им жить в Хэмпстеде, верно?
— Видите ли, хозяйка здесь не я.
— Значит, это пожилая дама?
— Нет.
— Тогда одна из тех двух леди?
— Нет.
Тут Констанца поняла, что очаровательная синьорина шутит, и сказала ей об этом в свойственной итальянкам добродушно-фамильярной манере.
— Я никогда не шучу. Идите и займитесь делом, иначе вы не успеете приготовить ланч.
Резкие слова, к сожалению, прозвучали так нежно, что больше походили на комплимент. Констанца забыла свое разочарование и ушла сияющая.
«Так дело не пойдет, — подумала леди Каролина после ее ухода. — Я приехала сюда не для того, чтобы заниматься домашним хозяйством, и не буду».
Она снова позвала Констанцу, та примчалась, сияя. Ей казалось просто восхитительным, что этот нежный голосок произносит ее имя.
— Я заказала завтрак, — произнесла синьорина очень раздраженным голосом. — Я заказала ланч, но больше ко мне за этим не обращайтесь. Теперь спрашивайте указаний у других леди.
Дома никто никогда не требовал, чтобы она отдавала распоряжения. Это было просто абсурдно. «Если миссис Фишер не хочет заниматься едой, то пусть это делают те две оригиналки. Кстати, старая леди просто предназначена для ведения домашнего хозяйства. Она и одевается соответственно. Непонятно, почему бы ей, как самой опытной, не взять это дело в свои руки?»
Ультиматум был произнесен, но Констанца так и осталась стоять, глядя восхищенными глазами на прекрасную леди. Особенно ей понравился жест, похожий на благословение, которым леди Каролина сопроводила свою речь. Сама же миледи была просто в бешенстве оттого, что ее никак не могли оставить в покое.
— Да уйдешь ты, наконец? — воскликнула она по-английски.
Назойливое внимание Констанцы напомнило ей муху, которая залетела в спальню рано утром. Муха точно так же не давала ей ни минуты покоя. Насекомому взбрело в голову непременно усесться на лицо спящей. В результате она проснулась и попыталась поймать нахалку, но та легко ускользала от протянутой руки и своим жужжанием не давала заснуть. Несколько раз
