— Знакома, — произнёс Мещеряков. — Но молния академика убила, а вы-то живы.

— Жив, но это, скорее всего, стараниями госпожи Новых Феодоры Савватеевны, — сказал я и замолк поражённый мыслью, которая до этого времени не приходила мне в голову.

— Господа! — решил я высказать догадку. — Господа, а нет ли у кого из вас сведений о выживших после встречи с шаровой молнией.

Господа удивлённо переглянулись и трое отрицательно покачали головами, а Мещеряков очень внимательно посмотрел на меня и, открыв папку, что лежала на столе, достал оттуда листок и протянул мне.

— Прочтите!

История Прошки Котяха заставила меня немного офигеть. Если это правда, то я не единственный «вселенец» в этом мире. А что же итальянцы тогда разыскали в папских архивах? Ведь наверняка разыскали что-то. Иначе зачем им тащиться в такую даль.

— Господин Мещеряков, позвольте вопрос?

Тот кивнул головой, разрешая полюбопытствовать.

— Насколько достоверна эта информация? — потряс я листком.

— Как мне удалось выяснить, достоверность этого случая весьма велика. Так что вы можете сказать по этому поводу?

Я попытался представить себе, что могло произойти с тем, кто вселился в Прошку. Скорее всего, некий мажорчик на крутой тачке гнал на приличной скорости и одновременно разговаривал по мобильнику, ну и не справился с управлением. Разбился вдрызг, а его сознание перенеслось в бедного конюха.

— Полагаю, что это был мой собрат по несчастью. «Вселенец» — одним словом. О дальнейшей судьбе этого Прошки, что-нибудь известно?

— Ничего неизвестно. Вероятнее всего сгинул в войне с Наполеоном.

— Жаль, жаль! Но как говорят в Средней Азии — «Кисмет»! Судьба! Но есть ещё итальянцы и папский архив. Наверняка они что-то там разыскали иначе бы не припёрлись сюда за несколько тысяч верст.

— Кстати об итальянцах, вы не скажите, что им от вас надо и как они узнали о вашем существовании?

— Если я вам скажу, что написал письмо папе римскому, где предложил ему покаяться в грехах и перейти в православие, то вы, скорее всего мне не поверите. И правильно сделаете.

— А что у вас были такие мысли? — язвительно спросил Мещеряков.

— Да избави бог! В принципе мне нет никакого дела ни до папы римского ни до любого другого европейца, пока они не лезут ко мне.

— И чем же вам досадил понтифик? — продолжил язвить большой начальник.

— Про понтифика ничего не скажу, а вот некий аббат Бальцони направил год назад пару итальянских варнаков в Сосновку к госпоже Новых, чтобы каким либо образом заполучить одну фамильную вещицу доставшейся ей в наследство от бабушки. Повели эти ребята себя очень грубо, и нам с дедом пришлось их немного приструнить. Когда они осознали, что немного перегнули палку, то я с ними отправил письмо этому аббату с настоятельной просьбой отстать от женщины и даже немного пригрозил.

— Ты! Пригрозил? — от удивления Мещеряков даже сфамильярничал. — И чем же вы ему пригрозили?

— А ерунда! Просто настроение было весёлое, и я немного пошутил. Ну, ещё посоветовал поискать такую же вещицу в ватиканских архивах, где помимо бесчисленного множества документов, хранятся и всяческие артефакты, оставшиеся после сгинувших цивилизаций.

— Сгинувших цивилизаций? — ещё больше удивился Мещеряков. — Что вы имеете ввиду?

— Ну, хотя бы легендарную Атлантиду, о которой сообщал Платон в своих диалогах. Или у вас этого в платоновских текстах нет?

— Не знаю. Я не специалист. Возможно, такие упоминания и имеются. Но вы-то, откуда все это знаете?

— Да я много чего знаю. А Платона немного читал в другой жизни, хотя именно этот диалог, где Атлантида упоминается, всего лишь просмотрел.

— В другой жизни? — ещё больше удивился Мещеряков.

— Вот именно в другой, и это самое главное, о чем бы я с вами хотел поговорить.

Посол Западной Гвинеи на заседании ООН в национальном костюме.

Глава 9

Я окинул взглядом троицу полицейских и обратился к Мещерякову:

— Ваше Превосходительство! То, что я вам сейчас скажу, может стать предметом государственной тайны. Потому вы должны принять решение — посвящать в это ваших сотрудников или нет. Хотя если честно, то я уже кое-что разболтал ватиканским попам, когда написал письмо Бальцони. Сейчас-то я понимаю, что этого делать не следовало, но тогда я сам был в неком раздрае от всего со мной произошедшего, а потому действовал спонтанно.

— Тогда какие могут быть секреты от преданных слуг Государя. Говорите! — приказал Мещеряков.

— Хорошо! Дело в том, что я, вернее не совсем я, но для краткости буду пользоваться этим местоимением. Так вот господа я из будущего!

— Из будущего? — прищурился Мещеряков. — Как это прикажете понимать?

— В это трудно поверить, но это так. Я попал в тело этого подростка из 2021-го года.

Все четверо недоверчиво уставились на меня, наконец, Мещеряков заговорил:

— Но позвольте! Если вы из будущего, то наверняка вам известны и события, что произойдут в стране и мире.

— Известны! Беда только в том, что тот мир, хотя и очень похож на ваш, но другой.

— Как это другой? — изумился Мещеряков.

— Насколько я могу судить значимые события, произошедшие в том мире, повторяются и здесь, а вот события не значительные, не влияющие на ход исторического процесса, могут отличаться. Вот, к примеру, как здесь закончилась дуэль Пушкина и Дантеса?

— Ну, это всем известно, — сказал Артемий. — Пушкин был смертельно ранен, а Дантес убит наповал.

— А в том мире Дантес получил легкое ранение уехал во Францию и прожил ещё очень долго. Даже сенатором стал. Наверняка если придирчиво сравнивать, то различий этих будет ещё больше. Я вот в прошлый приезд в Барнаул узнал, что в этом мире нет великого поэта Некрасова, хотя литератор Некрасов имеется. Вот здесь я в недоумении. В том мире поэзию Некрасова изучают в школе, а то что он ещё и романы писал я даже и не знал. Отклонение, на мой взгляд, значительное, но видимо не фатальное.

— Вы шутите? — произнёс Мещеряков.

— Да уж какие тут шутки! А позвольте господа я задам вам несколько вопросов, чтобы как-то разобраться в этих различиях.

— Задавайте! — после непродолжительного молчания сказал Мещеряков.

Вопросов у меня было много, и я