Шрифт:
Закладка:
Мать и отец Миронова, естественно, никуда не выехали из Союза, в чем я даже ни минуты не сомневался. Ну и ладно, здесь у них явно больше возможностей для роста будет, чем в Хайфе.
И про игрушку типа Тетрис, наконец, два слова… немецкий протеже Наумыча отвалился практически сразу, ясно же было, что это подстава гэбэшная. Индийский мультимиллионер как убыл в свой Бомбей, так больше и не проявлялся. А вот внешторговский канал неожиданно проявил себя с самой лучшей стороны — того-то первого фирмача посадили (не знаю, за что, да и не хочу знать), а вместо него в это кресло въехал достаточно молодой, 40 лет всего, и очень энергичный заместитель. Он и устроил, наконец, показ моей модели на двух европейских выставках. Меня на них не взяли, но я не сильно расстроился — и без меня все прошло на диво успешно. Заключили целых два контракта, первый с западными немцами, а второй, что удивительно, с японцами. Большие контракты, но мне конечно от них крохи достались…
А самое-то главное тут заключилось в том, что наконец-то дали твердое задание одному новосибирскому радиозаводу, и тот худо-бедно раскачавшись, выпустил на внутренний рынок первую партию Тетрисов. В ужасных дюралюминиевых корпусах и с кривыми жк-панелями, однако все работало и почти что не ломалось. Ажиотаж начался страшный, мне телефоны оборвали с просьбами достать хотя бы парочку таких штук, так что я даже и отключил в конце концов все эти телефоны. Но денег и этот фронт работ принес мне немного… ну как немного, на жизнь вполне хватало, даже и на сберкнижку положил чего-то. В конце-то концов не в деньгах счастье (а в их количестве, добавляют скептики, но мы с ними не согласимся).
Нижнереченск… у мамы все хорошо, я не мог на нее и ее физрука нарадоваться, когда наезжал туда за какими-то вопросами. ИППАН стоит и не падает, экспедиции снаряжаются и ездят… да, с прежним кумовством почти покончили — теперь все стали равны, более равных не осталось. Все по очереди ездят в колхозы на уборку урожая, и так же по очереди отправляются на теплоходах в загранку. Хотя бы тут социальная справедливость восторжествовала.
Глава 15
Прощай, Гавана-2
Прощай, Гавана-2
Что там с Леонидом Ильичем, спросите вы, а я отвечу — не так, чтобы все здорово обстоит, но и 10 ноября 82 года он коньки не отбросил в сторону, с успехом пережил себя в прошлой альтернативной вселенной. И речь у него заметно улучшилась… слушал, кстати, на этот счет размышления аналитиков на Немецкой волне — там они после ожесточенного спора сошлись во мнении, что советская медицина сделала большой шаг… даже не шаг, а скачок вперед, раз такие проблемы научилась решать.
Товарищ Цуканов пошел на повышение, его аж кандидатом в Политбюро избрали в конце 82 года. Но кураторство надо мной с него никто не снял, обращаюсь по-прежнему к дорогому Георгию Эммануиловичу по разным вопросам.
Мне таки выдали обещанную медаль за тот эпизод на стадионе Лужники — Чурбанов расстарался. Называлась эта медаль «За отвагу на пожаре»… более соответствующей теме не нашли. Ну не «За отвагу» же в самом деле выдавать за такое дело, не война. И «Трудовая доблесть» тоже мимо. Мне лично она понравилась, из чистого серебра, на одной стороне топор и разводной ключ, а на обороте бравый пожарный с ребенком на руках… детей я вообще-то не спасал, но если приравнять к ним 16−17-летних фанатов, то в принципе соответствует моим похождениям на матче Спартак-Хаарлем.
Что еще? Персональный компьютер, да… вот на этом направлении меня ждал откровенный провал — не заинтересовала эта тема никого ни во власти, ни в научно-производственных кругах. Так что фирма IBM беспрепятственно обошла меня на крутом повороте, да и ладно — некоторый процент неудач неизбежен в любом деле. Это ведь только в плохих книгах герои, не сморгнув, ломятся к своей цели и не встречают при этом ни единого препятствия, верно?
Как я на Кубе очутился, тоже достаточно интересная история. В нашей элитной поликлинике на Мичуринском, как вы наверно помните, у меня ничего страшного не нашли, но тот небольшой порок сердца, что диагностировал товарищ Молотов, все же требовал некоторых юстировочных процедур, кои, как я узнал, подсуетившись, отлично исполняли именно в этом центре имени Сиро Гарсия, в городе Гавана, республика Куба. Если положить руку на сердце, с пороком оно или без, неважно, то особой необходимости лететь сюда у меня не имелось, но товарищ Цуканов, жена которого окончательно поправилась не без моего вмешательства, вошел в положение и выдал высокое разрешение на это. Вместе с дипломатическим паспортом и двумя тысячами кубинских песо. Ну а я прибавил к ним еще немножко нажитого непосильным трудом.
И про Джуну Ювашевну, наконец, два слова. Я с ней еще встретился, и даже не один раз… между делом поинтересовался, зачем она меня тогда так напугала. И знаете, что она ответила? Ни за что не угадаете — а ты, сказала, мне понравился, хотела, чтоб приходил почаще, тогда бы я тебя вылечила… Вот и пойми ты сердце женщины, тем более такой непростой, как Джуна. К слову — жену Цуканова она тоже пыталась вылечить и даже небольших успехов в этом достигла, но в 82-м случился неожиданный рецидив, тут она ничего поделать уже не смогла… а я смог.
Вот так я просидел на полене от пальмового дерева битых три часа, пока не начали сгущаться сумерки. А тут и Хуан-Антонио из своей хижины вылез.
— Давай еще четыреста баксов, — без обиняков заявил он, — и поехали. До Мексики всю ночь добираться придется.
Я отсчитал ему требуемое и покорно отправился вслед за
