в централизованном государстве устанавливается тоталитарная власть, тут же короля, императора или царя объявляют «полномочным представителем неба», и законы, по которым он правит страной и вершит правосудие, считаются начертанными на небесах. Иными словами, власть присваивает себе абсолютное право решать вопросы Добра и Зла.

Существовало ли в те далекие времена понятие абсолютного Зла, которое могло бы быть противовесом диктату императорской власти? К сожалению, мы не располагаем достаточными данными о китайских верованиях той поры, однако до нас дошли некоторые сведения о первородной «ритуальной ошибке», внезапно разделившей Небо и Землю. «Поддерживавшая небо гора неожиданно превратилась в равнину»[73]. Вот вам уже и грусть по утраченному раю; отсюда рукой подать до такого понятия, как Зло и его воплощение в образе дьявола. Во времена правления мифического императора Яо «в мире не было порядка». Его сын Ю «прорыл траншеи, отвел воды, загнал змей и драконов в болота»[74]. Змеи и драконы были противниками правопорядка и представляли собой предвестников Зла, с которым могла успешно бороться только императорская власть.

Древний как мир процесс узурпации Зла, так же как и Добра, начался с образования первых государств с централизованной формой правления. Однако он не мог длиться долго из-за философских учений, проповедовавших отказ от земных радостей, как в Индии, или из-за политики, проводимой при установлении демократии, как в Греции. В Китае с огромными феодальными владениями буддизм, представляющий Зло и демонов плодом человеческой фантазии и проповедующий равенство людей и терпимость к другим религиям, не мог сразу прижиться. Отсюда, как мы дальше увидим, и идет главное отличие китайского буддизма от индусского, оказавшегося во враждебном к нему окружении.

Случилось так, что, когда в Китай пришел буддизм через три столетия после того, как он укоренился в Индии, то есть в III веке до н.э., там уже и думать забыли об устаревшей и кровавой религии, о которой было сказано несколько слов на страницах этой книги: ей на смену пришло китайское философско-религиозное учение под названием «даосизм». Появление даосизма — VI век до н.э. — совпало с зарождением великих религий Востока. Его основателем считается полулегендарный мудрец Лао-Цзы, почитавшийся как наместник Бога и воплощение духовного начала — «пневмы». Такое посмертное возвеличивание человека англичане назвали звучным словом transmogrification, которое и в самом деле универсально. В наше время известно, что Лао-Цзы был образованным человеком и был хранителем библиотеки[75].

Термин «даосизм» произошел от слова «дао», что в переводе означает «путь»[76] и относится одновременно к философскому учению и религии[77]. Если философия даосизма была достаточно хорошо изучена за прошедший век, то с традиционной китайской религией западный мир начал знакомиться только в семидесятые годы XX столетия. Более того, произошла путаница в понятиях, и последователями «учения дао» стали называть тех, кто практиковал колдовство, проводил психологические опыты (контроль дыхания, удержание спермы во время коитуса и прочие сексуальные тонкости), придерживался определенной диеты, что было зачастую привнесено, насколько мне известно, из других религий[78]. Даосизму ничего не оставалось, как принять эти упражнения, пропустить через себя, как через фильтр, и очистить в соответствии со своей идеологией.

Когда даосизм только зарождался, люди почитали многих богов, унаследованных от первобытного общества, и соблюдали определенные ритуалы, появившиеся больше в результате колдовской практики, чем благодаря вере, в той форме, какой ее понимали китайские образованные мужи. Обряды проводились шаманами, иными словами колдунами, провозгласившими себя способными общаться со сверхъестественными силами, богами и демонами, у которых они могли, по их словам, узнавать прошлое и будущее. Короче говоря, ритуалы предназначались для изгнания злых духов и заклинаний. В даосизме наиболее интересным нам кажется пантеон, включающий духов, в ряде случаев, зависимых от человека, но чаще всего причиняющих ему вред, общение с которыми порой заканчивается безумием и гибелью. Основоположники даосизма считали, что традиционная китайская религия в Китае не имела ничего общего с дао. «Путь» не могли выбрать простые крестьяне и необразованные варвары.

Понятно, что последователи даосизма с пренебрежением относились к религиозным обрядам, практиковавшимся в деревнях во время народных празднеств, когда собравшиеся вместе крестьяне, накурившись ароматических трав, оказывающих наркотическое действие, или же отведав зелья, содержащего спирт или алкалоиды[79], следили не отрываясь за экстравагантными жестами напичканных наркотиками шаманов, приходили в экстаз и пускались в ритуальный танец, повторяя без устали за колдунами непристойные телодвижения. Ученики Лао-Цзы называли такие обряды «неправильным культом» и настолько их не одобряли, что в конце концов убедили власти их запретить[80].

И что же они предложили взамен? Систему дуалистических толкований о мире, основанную на равновесии двух антагонистических сил — Инь[81] и Ян[82], которые, несмотря на разделяющий их антагонизм, дополняют друг друга, как холод и жара, день и ночь, зима и лето, сушь и влага... А представление о человеческом существе как микрокосмосе связывалось с макрокосмосом и управлялось с помощью огромного числа символов: так, триста шестьдесят суставов человеческого тела соответствуют тремстам шестидесяти дням в ритуальном году, а черты характера и страсти, а также пять главных органов человека (сердце, легкие, печень, кишечник и гениталии) — пяти направлениям, пяти священным горам, сечениям неба, сезонам и элементам. В микрокосмосе человека господствуют те же боги, что и в макрокосмосе. Здесь нет внутреннего Зла, а лишь существует такое понятие, как хаос.

В наши дни даосизм понимается исключительно как религиозный мистицизм, проповедующий отрешенность от мира: разделяя философию буддизма, даосизм объявляет желания, в том числе и познание, беспорядком, нарушающим равновесие и рискующим разъединить две души, вегетативную и духовную, что может, в свою очередь, привести к смерти. Проповедуя бездеятельность wu wei, он рекомендует мистический экстаз как единственное средство, способное соединить внутреннее сознание с высшим началом и абсолютной истиной. Один из основоположников даосизма выдающийся древнекитайский мыслитель Чжуан-Цзы (конец IV — III вв. до н.э.), объявил ремесленничество и торговлю порочными занятиями:

«Вы только успеете смастерить емкость, вмещающую буасо[83], как люди тут же станут воровать с помощью этой меры веса»[84].

Изготовление горшка уже нарушало гармонию природы! Что же касается Зла, то для даосизма он является плодом всеобщего заблуждения: добро и зло, равно как правда и ложь, представлялись Чжуан-Цзы проявлением незнания и невежества по отношению ко всему на свету, включая дао:

«Если ты затеваешь спор, значит, чего-то не знаешь. В великом дао ничего не