Машина приближалась к Джубгинскому перевалу. Трасса хоть и хорошая, но сложная. Тут не погоняешь, особенно если ты не местный. Макс, хотя и ехал по этой дороге не в первый и даже не во второй раз, понимал: нужно быть аккуратнее. Где-то еще шел ремонт, на некоторых участках не было отбойника справа от шоссе – не справишься с управлением, слетишь в пропасть, только тебя и видели. Дорога забиралась все выше и выше, петляя самым неожиданным образом. Повороты были резкими и непредсказуемыми: то забирали вниз, то круто взмывали вверх. В этих местах даже местные водилы ехали аккуратно, не шли на обгон и заранее сигналили друг другу фарами, предупреждая о возможном обвале или аварии на трассе. Несмотря на все сложности, дорога ему нравилась хотя бы тем, что по итогу вела его к женщине, с которой он реально хотел быть, той, что давала ему ощущение собственной нужности и важности, женщине, в которой он сам действительно нуждался. Правда, сегодня он ехал не один. Жена была реальной проблемой, которую он и собирался сегодня решить, но старался об этом не думать, иначе просто может не доехать.

Макс с трудом сдерживал раздражение и не разговаривал с супругой, чтобы не сорваться и не утонуть в очередном скандале.

Лина, тихо сидящая рядом с мужем, усиленно делала вид, будто и она наслаждается поездкой.

«А что? Еду с любимым мужем на нашей новой машине в сторону моря. Значит, я должна быть счастлива. Любая бы на моем месте была счастливой», – уговаривала она себя, то и дело поглядывая на свое отражение в зеркало бокового вида, переглядываясь сама с собой. Из зеркала на нее задумчиво смотрела встревоженными серыми глазами перепуганной лани молодая женщина абсолютно заурядной внешности – про таких люди думают: «Не красавица» – и смущенно отводят глаза.

Проезжающие мимо водители обращали внимание на белый шикарный кабриолет последней модели, за рулем которого сидел уверенный в себе мужчина со спутницей рядом. Некоторые завидовали водителю – стройному, подтянутому, в возрасте около сорока лет, в спортивной рубашке поло, выгодно обтягивающей накачанный торс, в темных очках от известного модного бренда – и его спутнице, сидящей рядом. По мнению окружающих, жизнь у обоих явно удалась: ехали к морю на «авто мечты многих» в предвкушении прекрасного отдыха.

Как часто окружающие видят нас совсем не так, как ощущаем себя мы сами? Каждый видит в нас то, что хотел бы для себя.

На самом деле мужчина и женщина, сидящие в кабриолете, были связаны узами брака, прожили вместе много лет, но были далеки друг от друга, как Солнце и Луна.

Лина была единственной дочерью. Дома ее любили и баловали. Отец – крупный региональный чиновник, человек известный, уважаемый и для многих недосягаемый. Тот, кто стоит у власти и этой самой властью является, тот, кто может одним звонком изменить судьбу человека, города, региона. Внешне абсолютно непривлекательный – маленький рост, большой вес, непропорциональная фигура, высокий покатый лоб и нависшие над глазами лесистые брови, из-под которых на собеседника смотрели прожигающим до нутра взглядом. Ефима Абрамовича не просто боялись, перед ним трепетали, ему прислуживали, его уважали и ненавидели. Он всегда был на работе, дома появлялся лишь поздно вечером и в редкие выходные.

Агриппина – мать Лины – была полной противоположностью мужа. «Красавица и чудовище» – говорили за их спиной. Среднего роста, вытянутая, как струна – балерины бывшими не бывают, – с белокурыми локонами, как у ангела, нежно-зелеными озерами глаз, в которых в свое время и утонул молодой и перспективный Ефим, увидев девушку однажды на репетиции местного театра. Он покорил сердце начинающей примы своим вниманием, постоянством и огромным добрым сердцем, которое открывалось не каждому, а точнее, только ей. Через пару лет Агриппина ушла из театра, осела в выстроенном для нее дворце и занялась организацией приемов для местной элиты, благо на это у нее всегда было желание, а теперь появились время и возможности. Ефим гордился молодой женой, спешил домой, находил успокоение рядом с ней. Она способствовала его стремительному взлету на службе, нежно любила, доверяла и поддерживала. В начале их знакомства друзья и родственники красавицы Агриппины недоумевали, что она нашла в этом «злобном карлике». Она жестко осаживала и пресекала подобные вопросы: со временем все привыкли и даже восхищались отношениями и силой любви в этой неординарной паре. Детей у них долго не было; когда же родилась Лина, Ефим Абрамович взлетел еще выше по служебной лестнице и пропадал на работе сутками. Лину растили мать и гувернантка. Отец для нее был самым любимым и желанным человеком на свете, общением с которым девочка была обделена. Сколько Лина себя помнит, она всегда ждала папу. Он для нее был олицетворением праздника, счастья и веселья.

При такой красавице-матери дочь родилась копией отца. Насмешка судьбы. Маленького роста, с широкими мужскими покатыми плечами, на которых в отсутствие шеи сразу располагалась крупная голова с черными вьющимися волосами и носом с горбинкой, прямое тело без талии продолжалось узким тазом, короткими ногами с уродливыми коленками. В детстве Лина не ощущала своей «некрасивости». В садик не ходила, общалась только с детьми друзей и сослуживцев отца.

Родители дочь обожали. Мама вкладывала всю душу и свободное время в развитие девочки. Агриппина сразу поняла: с подобными физическими данными девочка никогда не сможет стать балериной, да и, честно говоря, вспоминая свое тяжелое детство, не хотела для дочери подобной судьбы. Лина занималась с преподавателями на дому. Живопись, вокал: «Может, хотя бы петь у нее получится», – говорила Агриппина мужу, обсуждая очередного преподавателя для дочери, – английский, немецкий и французский, а также гимнастика и дзюдо – такой девочке нужно уметь постоять за себя. Отец каждую свободную минуту старался побыть с дочерью и женой. Он привозил Лине подарки, покупал самую модную одежду, гаджеты, ходил с ней в театр и на концерты. Когда Лина перешла в восьмой класс, отца еще раз повысили и назначили главой региона. Они переехали в мегаполис на реке, появился еще больший дом, обслуга. Осенью Лина пошла в другую школу. Там-то она все про себя и узнала. Подростки жестоки, невзирая на чины и лица.

Автомобиль взбирался все выше и выше по серпантину. Старые, скрюченные непогодой и ветром сосны нависали над дорогой. Песчаник белой лесенкой выступов контрастировал с редкой зеленью растений, чудом укоренившихся средь камней.

– Макс, а куда