Шрифт:
Закладка:
Одно только радует, что пешком плестись до рынка не придется. На лошадке и доберемся быстрее, и не устанем. Хотя насчет «доберемся быстрее», я погорячилась. Животина тащилась так вяло, словно собралась издохнуть прямо на дороге.
— Потерпи, коняшка, вот продадим тебя, тогда и помирай, — приговаривала я, как мантру.
— Да кто ее купит? — с унылым выражением лица обрубил мои надежды Гришка.
— А ну, не пессимизди мне тут, — прикрикнула на него.
Баюн почесал лоб и изрек:
— Слыхал я, что в некоторых странах, чтобы выгодно продать лошадь, суют ей под хвост кусочек чудного корня. Имбирем называется. Конь от такого неудобства перебирает ногами, ржет, живенько себя ведет, а покупатель и думает, что конь-огонь, брать надо. Но есть одна незадача — не растет у нас сие дивное растение. Однако я знаю выход — можно в огородах чеснока надергать. Тот же эффект получится.
— Хорошая, хорошая идея! — похвалила я. — Вот сейчас Гришка за чесноком сгоняет, а потом я нашпигую тебя как следует. Перекинется на рынке Гришка в кобелька, будет выть, а ты плясать будешь, живенько так. А люди денежку нам за представление заплатят! Ну, как тебе идея, живодер мохнатый?
— Сказала б сразу «нет». Зачем такие аналогии нехорошие приводить? — надулся кот.
— Ладно, не паникуйте. Придумаем что-нибудь, — успокоила я своих попутчиков. — Продавала же я когда-то и весьма неплохо.
Выезжали на рассвете, а когда добрались до рынка, солнце стояло высоко и пекло макушку.
Как и вчера, здесь была толчея неимоверная. Животных продавали в самом конце рынка. Там же был и второй вход. По незнанию мы поперлись через главный, грозя задавить всех, кто попался на пути. Информацию о втором входе мы получили многократно, вычленив ее из потока ругательств и проклятий.
Продвигались мы так медленно, что я успела рассмотреть, кто чем торгует. Вот ленты лазоревые — подошли бы к Софкиным глазам. Вот саженцы для нашего сада, инструменты хозяйственные для Гришки, посуда красивая на стол. Вот ткани разноцветные — можно занавески сшить да покрывало на кровать. А еще можно себе одежду нарядную справить. А то хожу в какой-то серой хламиде. Сбегает Гришка в деревню, найдет швею хорошую, все и обустроим. Деньги теперь есть. Или плюнуть на все? Купить здесь терем расписной и зажить весело в столице? Тут и Софку проведывать можно, и Гришке работа найдется. Может садовником во дворец устроиться. Никто там за деревьями не следит. А так хоть приведет в порядок мои будущие владения.
Или ну его, этого Берендея. Я корыстная, конечно, но не настолько. Найду себе парня молодого, горячего. С двумя сундуками золотых это труда не составит. Сами налетят на мои мощи. Еще и отбиваться придется. А там и подумаю, как молодость и красоту вернуть. Может, для этого будет достаточно мелочь бедным раздать? Или учредить школу для детишек? Это о-го-го какое доброе дело.
Избушку только жалко. Обидится на меня. Да и я к ней привыкла. Гришка тоже говорил, что людей не любит. Согласится ли на переезд?
В раздумьях я и не заметила, как мы въехали в зону, предназначенную для продажи животных. Ох, и шум тут стоял! Гуси гоготали, просунув длинные шеи сквозь металлические прутья клеток. Куры кудахтали. Буренки недовольно мычали. Лошади ржали. И среди всего этого бедлама сновали люди, щупали скотину, заглядывали ей в рот, осматривали зубы, проверяли, блестят ли глаза. Задавали вопросы: а сколько яиц несет ваша пеструшка? А сколько корова дает молока?
Продавцы нахваливали товар. Обещали золотые яйца и молочные реки. Покупатели не верили, торговались, сбивали цену.
— Чтобы продать нашу клячу, нам еще придется приплатить, чтобы ее забрали! — недовольно проворчал кот.
Мы нашли свободное местечко, припарковали наш транспорт, потеснив торговку курами и мужика, продающего поросенка.
У других торговля худо-бедно шла, а возле нас останавливались исключительно для того, чтобы поржать над нашим товаром. Это тебе не золотыми цацками торговать. Украшения сами себя продают, нужно лишь слегка подтолкнуть покупателя. А тут полный неликвид.
— А ну, быстро подобралась! Ноги собери, чтоб в стороны не разъезжались. А не то мяснику тебя сдам! — шикнула я на кобылу
Она будто бы меня поняла, приосанилась.
Животные, они ведь все понимают. Надо только слова правильные подобрать.
— И почем продаешь, матушка? — задорно спросил очередной весельчак, подмигивая своим товарищам.
— Денег у тебя не хватит, милок, — прошамкала я в ответ.
— Две медяшки у меня всегда в кармане валяются. И то, видно, одной обойдусь.
— Молодой вроде, глазастый, да не все глаза твои видят.
— Чего это они не видят? Кобылу твою даже мясник не возьмет. Кожа да кости у нее!
— На диете она, фигуру блюдет, — огрызнулась я.
— Может, хоть молоко она дает?
— Дает, да никто не берет.
— И много кобылка дает молока?
— Не выдоишь за день, устанет рука, — вспомнились слова из книжки, прочитанной в детстве.
— Это мы сейчас проверим.
Парень подошел к крупу лошади. Было б здорово, если бы она его сейчас копытом долбанула!
— Ба! Так это конь!
Вот это нежданчик.
— Ты, видно, сослепу не то доила. Вот и рука зазря уставала, — давясь от хохота, сказал он.
— Эх ты, охальник! — воскликнула я, искренне жалея, что у меня в руках нет палки. А то огрела бы его по спиняке!
— Проверяла я тебя. Покупатель ты или позубоскалить решил. Вот теперь вижу твой интерес к товару. Можем и поговорить, — выкрутилась я. — Посмотри, какой прекрасный конь! Конь-огонь!
— Так он старый.
— Народная мудрость гласит — старый конь борозды не портит.
— Ага, я даже знаю почему. Он плуг не потянет.
— Телегу ж тянет, — хмыкнула я. — Кстати, телега бонусом идет. Берешь коня, телега в подарок! Не бита, не крашена, в угоне не числится. Хочешь — один катайся, хочешь — с любимой, а можно и компанией веселой вдесятером набиться. Места всем хватит! И обзор панорамный, на 360 градусов! Едь и любуйся красотами родной земли.
— Да не нужно мне твое барахлишко, — парню, видимо, надоело глумиться надо мной.
А меня такая злость взяла.
— Нужно, не нужно — бери! — прокаркала я, еще и слюной его забрызгала.
Парень отерся, уставился на меня ошалелыми глазами:
