– Да как-то не думала, что тебе это интересно, – ежусь я.

– Мне интересно, – он замирает позади меня и на долю секунды снова прижимается губами к моему уху. Я почти уверена, что его любимая позиция в сексе – вот так, доминируя сзади. Я сглатываю распирающий глотку ком. Убеждаю себя, что, может, это и лучше… То, что я не буду видеть его лица. Я не уверена, что готова к этому.

Почему-то мне и в голову не приходит, что до секса можно вообще не доводить. И остановиться… Что еще можно остановиться.

Отвезти меня домой поручают водителю. Ну, в принципе, я и не думала, что Князев отправит меня на метро. Удивление вызывает другое. Когда этот же водитель возвращается наутро, получив распоряжение доставить меня в универ. Не то чтобы я так любила метро, но… Меня несколько пугает то, что такое решение принимается Князевым без обсуждений. Будто он лучше знает, как мне следует жить. Я набираю Ивана, но он не отвечает. А спустя какое-то время мои опасения растворяются в предэкзаменационном мандраже. Предмет мы сдаем очень неприятному типу. Который, похоже, вообще не слышал о таких понятиях, как «новая этика», «абьюз» и «токсичность». На западе его бы уже давно закенселили с таким подходом к преподаванию, а у нас ничего, еще прокатывает.

В происходящем есть один жирный плюс – Лерка настолько срессует, что удовлетворяется моим довольно сухим отчетом о вчерашнем свидании. Хотя в любой другой день замучила бы вопросами.

У нее у первой сдают нервы.

– Как хотите, а я пошла.

– Ну, удачи! Расскажешь, как там…

Пока мы переговариваемся, из аудитории выходит еще один человек, и поэтому на сдачу мы заходим вместе с подругой. К предмету я по-честному готовилась. Но это не играет никакой роли, если препод кайфует, унижая людей, ни во что не ставя их способности и достижения.

– Да уж, Жанна Михайловна. Я ожидал от вас чего-то большего. Вы ведь, насколько мне известно, побеждали в нескольких международных конкурсах…

– Да, побеждала, – цежу через стиснутые зубы, а сама смотрю куда угодно – в потолок, где в лучах проникающего в аудиторию света кружит будто припорошенная золотом пыль, на поникшую китайскую розу в деревянной выкрашенной зелёным кадке, но не на этого мудилу.

– Так что же вы так плохо подготовились? Нет-нет, это однозначно незачет.

– Когда я могу прийти на пересдачу? – я стараюсь держать лицо, хотя, если честно, таких, как Курякин, убивать хочется. Ничего толком не добившийся в этой жизни, он ненавидит, кажется, всех, у кого эта жизнь впереди.

Дышу размеренно носом. Но один черт задыхаюсь. Пыль с крепкой отдушкой мела забивается в легкие. Я чихаю, деликатно прикрыв рот. А этот козел достает из кармана замусоленный платок и, брезгливо поджав губы, промокает лицо. Будто я его заплевала.

– Ну, попробуйте еще раз зайти, когда отэкзаменуются ваши сокурсники.

Это означает, что мне еще бог его знает сколько здесь торчать! С другой стороны, если есть шанс все же закрыть этот вопрос сегодня – ничего другого мне не остается. Я отрывисто киваю, сгребаю со стола рюкзак и выхожу в коридор. Лерка провожает меня мрачным взглядом.

Телефон звонит, когда я спускаюсь в столовку, чтобы купить воды.  Звонит Князев. Точнее, перезванивает. Силюсь вспомнить, что же хотела ему сказать, но на фоне случившегося затыка в учебе появление личного водителя кажется сущей мелочью.

– Да!

– Что случилось? – тонко улавливает мое дерьмовое настроение Князев.

– Мудак-преподаватель у меня случился, – говорю я, пожалуй, впервые используя такие слова в разговоре с ним.

– А подробнее?

Я зажимаю трубку ухом, достаю воду из холодильника и бросаю в тарелку на прилавке завалявшуюся в кармане мелочь. А потом, уединившись за столиком в углу, возмущенно выкладываю Ивану все, как есть. Уже не думая о том, насколько ему это интересно. Меня распирает от гнева, и если я с кем-нибудь им не поделюсь прямо сейчас – то меня просто разорвет на части.

Я не называю ни имени препода, ни даже предмета, по которому сдаю экзамен. Так что когда сильно бледный Курякин выглядывает в коридор, в который я успела вернуться, и просит зайти, у меня даже мысли нет, что за меня кто-то вступился.

– Давайте вашу зачетку, Жанна Михайловна.

– Зачем? – туплю я.

– Боюсь, произошла ошибка, и я не выставил вам оценку. Прошу меня… простить.

Уже от Лерки, которая все это время торчала в аудитории, я узнаю, что к Курякину спустился декан. И что-то там ему объяснял на повышенных…

– После этого он по-быстрому влепил тройбан Савельеву, хотя тот ничего толком не ответил, и сразу побежал за тобой, – заканчивает свой рассказ подруга.

– Нет, думаю, это совпадение. Зачем бы декану за меня вступаться?

Лерка пожимает плечами. Перекидывается парой фраз с другими ребятами из группы, которые предлагают отметить сдачу. А я отхожу в сторону, потому что мой телефон оживает снова.

– Да? – почему-то мой голос звучит несмело.

– Ну, что? Тебя можно поздравлять?

– С чем? – я все еще туплю, хотя, наверное, в глубине души уже догадываюсь, кто вмешался в обыденный ход вещей.

– С пятеркой по экзамену, конечно.

Я выдыхаю носом. Молчу… Мне по-настоящему крипово.

– Жанн… – голос Князева звучит с нажимом.

– Мой ответ не тянул на пятерку. На твердую четыре – да.

– Считай один балл сверху компенсацией за потраченные нервы.

Я киваю, не подумав о том, что Иван этого не увидит. То, что он сделал… Не знаю. Это просто не укладывается в голове. У меня нет ни одной идеи, как относиться к его поступку. Он просто сбивает меня с толку. Раз за разом. Я чувствую пьянящую радость от того, что Курякина в кои веки поставили на место. Что он теперь, может, тысячу раз подумает, прежде чем кого-то снова гнобить. Но в то же время меня страшит это чувство… Чувство абсолютной вседозволенности и всевластия. Возможно, мне хватает ума понять, каким смертоносным оружием может стать эта пока неизученная мною опция.

– Я не для этого тебе все рассказала, – замечаю я. – Просто хотела поделиться.

– Вот и делись, – голос Князева наполняется глубокими бархатистыми нотками. – Делись всем, слышишь?

– Чем, например? – я не дышу, прислоняюсь лбом к прохладной стенке.

– Ну, для начала своими дальнейшими планами на день.

– Мы думали отметить начало сессии. Забуриться в Мандарин…

– Это что за Мандарин такой?

– Да так, ничего особенного. Студенческая забегаловка.

– Хм… Давай так. Я забронирую вам столик в нормальном месте, а Юра вас отвезет.

Я смеюсь, представив нашу разношерстную компашку в том ресторане, в котором мы с ним были вчера.