– Извини, Манон, мы оставили тебя на произвол судьбы.

Манон ответила коротко и с любовью:

– Ничего страшного, не волнуйся, это был твой день рождения, я понимаю.

– А как же Маттео?

– Что Маттео?

Лицо Жанны оживает.

– Ну ничего, я видела, как вы вчера утром ходили на рынок. Затем снова вместе, на террасе, ранним вечером.

– А?

– Я только что пришла на кухню за кубиками льда. Я заметила вас на улице. Было жарко! Он тебе нравится?

Манон не торопится с ответом, кусает сочный помидор.

– На самом деле, он чертовски хорош! Но он нравится всем девушкам, верно? – говорит она.

Жанна улыбается, как будто замышляя что-то.

– Да, в этом-то и проблема. Не позволяй себе медлить! Сначала он попытался это сделать со мной. Но таких чародеев, как он, я опасаюсь. Тебе все равно, Манон, ты здесь всего на несколько недель, так что наслаждайся! Это хороший план. Но я должна тебя предостеречь.

Манон низко наклоняется к тарелке.

– О чем ты, Жанна?

Жанна, сощурившись, смотрит на нее.

– Он говорил, что ты похожа на его сестру?

– В смысле?

– Его старшая сестра, мир ее душе, погибла в автокатастрофе.

Манон не понимает, к чему клонит Жанна.

– Да… И что?

– И что? Тебе не показалось это подозрительным? Типа внезапно со слезами на глазах «тебе нужно наслаждаться жизнью, отпусти себя».

– Вот оно что!

– Да. Он пытался сделать этот фокус и со мной. Сыпал репликами из фильмов. Ты знаешь, как в «Сердцееде». Внезапно я опомнилась и оттолкнула его.

– Я не понимаю, – искренне говорит Манон.

Жанна кладет ложку, с которой играла, наклоняется вперед.

– У Маттео никогда не было сестры, Манон. Это его выходка, чтобы понравиться девушкам. Так он начинает знакомство на острове со всеми. Я просто хотела, чтобы ты не выглядела идиоткой.

Манон на две секунды перестает дышать, ошеломленная.

– Точно нет?

– Если бы!

– Вот ублюдок!

Жанна остается невозмутимой, словно ждала такую реакцию.

– Наслаждайся, если хочешь, но не привязывайся. Или тогда возвращайся в свою игру. Наконец-то я говорю это. Ты знаешь, я упустила этот момент.

Теперь Манон краснеет. Она чувствует себя такой глупой!

– А, ладно. Спасибо, Жанна, ты правильно сделала, что предупредила меня.

– Что не сделаешь для подруги, – отвечает Жанна, добродушно улыбаясь.

– Спасибо, Жанна, но слишком много информации сразу. Честно говоря, я устала.

Жанна посылает ей воздушный поцелуй.

– Знаешь ли, мы тоже можем помогать друг другу и приносить пользу.

– Да, это точно. Ладно, я пойду, потому что завтра мне рано вставать.

Манон моет тарелку, убирает в холодильник остатки салата и уходит в свою комнату.

«Ибица, пожалуйста, дай мне немного передышки! За три дня я увидела больше, чем за десять лет! Кстати, знаешь что? Я прочитала кое-что сумасшедшее в путеводителе. “Ибица” происходит от древнеиспанского и переводится как “веселиться до упаду”», – пишет она в дневнике, перед тем как заснуть.

Ибица, вилла Stella,

12 апреля, 6 часов утра

Манон в испуге просыпается после дурацкого сна.

У Маттео, с его атлетическим торсом, была голова Артуро и розовая балетная пачка Жанны. Он спрашивал: «Я расскажу тебе историю моей сестры?», одновременно лаская грудь Манон и покусывая соски. Затем он лежал обнаженный в джакузи рядом с рыжеволосой девушкой, его татуировки колыхались в бурлящей воде, словно водоросли, и он звонко пел по-испански.

В следующее мгновение он выпрыгнул из красной машины, которая стремительно неслась по дороге. Голова Артуро вздрагивала, розовая юбка Жанны развевалась по ветру, руки Маттео летали в воздухе, а Манон сходила с ума! Они заперли ее в психушке, все трое по очереди приходили навестить ее, и именно Клэр открывала им дверь.

«Прекрати! Подъем! Надень кроссовки! Ты здесь сойдешь с ума», – приказывает Дарт Вейдер.

Манон одевается в темноте, все еще в тумане своих снов, открывает стеклянную дверь и выходит в ярко освещенный сад, под луной и росой. Она идет на террасу, скользя по деревянному полу. «Так, этой ночью шел дождь, я ничего не слышала, должно быть, крепко спала».

В Париже Манон плохо спит, часто просыпается.

Она долго ворочается, прежде чем снова заснуть. Уличный шум, городские огни, вечеринки соседей – все это беспокоит ее. Здесь все по-другому. Она засыпает, как младенец, в своей большой кровати и просыпается только ранним утром.

Манон бежит к большим оливковым деревьям. «Раз два, раз два», – сказал бы ее тренер. Странный сон никак не выходит у нее из головы.

Она точно сойдет с ума, если останется здесь. Опять вспоминается вопрос Жанны: «Так о чем же ты мечтаешь?»

Манон резко останавливается. Воспоминания, которые она пытается стереть, преследуют ее. Она возобновляет свой бег, охваченная бурей эмоций. Но голос Жанны продолжает звучать. Куда делись твои детские мечты?

Роковой случай…

Тот роковой случай разрушил все ее мечты. Мама, воздушная гимнастка, упала на желто-красный брезент цирка Зиндера. Желтый блестящий костюм порван, красные пятна крови на лице… Она плохо закрепила защиту и упала с огромной высоты на манеж.

Прошло уже два года с тех пор, как ее родители развелись. И все же папа не хотел везти Манон в больницу. Это сделали родители Клэр. Мама лежала на кровати, вся забинтованная, грустная… Она приподняла прядь волос, упавшую на глаза Манон, и поцелуем высушила ее слезы.

– Неудачное падение, дорогая, это закон шоу, такое случается.

Манон фыркнула, затем сердито посмотрела на мать.

– Нет, мама, этого бы не случилось, если бы ты не уехала! У тебя все еще были бы обе ноги, и мы могли бы бегать вместе.

Мама погладила ее по голове и прошептала слабым голосом:

– Две ноги и..? Твой отец? Его плохое настроение? Его вспыльчивость? Его удары? Ты не знаешь всего, мое сокровище. Я предпочитаю инвалидную коляску и свою богемную жизнь, моя принцесса. Не волнуйся об этом. В цирке все падают. Все будет хорошо, уверяю тебя. А потом, Тео нашел друзей, он счастлив и весь день играет в клоуна.

– У тебя есть я, мама! Я! Вместо того чтобы видеть меня мельком…

– Я знаю, дорогая. Знаю, что это тяжело. Ты поймешь это позже.

Манон резко встала.

– Нет, никогда! Ты ушла не от отца, ты ушла от меня! Ненавижу тебя!

Клэр поссорилась с Манон вечером, по дороге домой. «Как ты можешь кричать на свою мать, когда она только что получила такую серьезную травму. У тебя нет