Справа от входа стоит старый, потёртый диван. Посмотрев на него, я осознаю, что дико устал. Так что выбрасываю из головы этого неизвестного Руслана и падаю на продавленную подушку. Сидеть в наручниках жутко неудобно, руки затекают и начинают болеть запястья. А хозяина кабинета, как назло, всё нет и нет.

Пора бы уже ему появиться. Я прикрываю глаза. Или пусть придёт конвоир и снимет браслеты… Придёт… пусть… Голова делается тяжёлой и я заваливаюсь набок, осознавая сквозь окутывающую меня темноту, что сейчас не смогу даже пальцем шевельнуть… Даже… пальцем… Я отрубаюсь…

* * *

Чёрт, сколько же я проспал? В глаза бьёт яркий свет. Проходит какое-то время, прежде чем я понимаю, что это не солнце, а лампа, направленная прямо на меня. Я не вижу того, кто её держит, но по тонкому аромату духов понимаю, что в комнате женщина. Или она здесь была, пока я спал.

Как я вообще мог уснуть в таких обстоятельствах? Шея неудобно затекла, руки онемели, левую ногу искололи иголки. С трудом отрываю голову от подушки и сажусь более-менее вертикально, но встать пока не могу. Да и не уверен, что мне это нужно.

— Давай-давай! — раздаётся из-за лампы женский голос. — Я тебя поднимать не буду. Сам, сам. Ты можешь, я в тебя верю, Роман Александрович!

— Ты? — щурюсь, пытаясь разглядеть девушку и убедиться, что я не ошибся. — Что ты-то здесь делаешь?

Она не отвечает. Выключает лампу и проходит к столу.

На ней всё то же черное платье, но сверху накинут милицейский китель, с погонами и четырьмя звёздочками на каждом. Товарищ капитан.

— А как товарищ в женском роде? — спрашиваю я, вставая с дивана и разминая плечи. — Товарка? То есть ты товарка капитан? Или товарка капитанка?

— Лингвист, — беззлобно улыбается она. — И остряк. Да, Рома?

Вот жеж хрень. Ментовка! И я всё ещё не знаю, что ей от меня нужно. А ведь ей явно нужно…

Интересно, сколько сейчас? По ощущениям спал я совсем недолго и сейчас примерно середина ночи.

— Время не подскажешь?

— Ром, хватит мне мозги трахать, а? Ты же знаешь, я с тебя не слезу!

— Ого! — улыбаюсь я. — Звучит многообещающе.

— Серьёзно? — она прищуривается и медленно подходит ко мне. — Многообещающе? Это ты к тому, что я много обещаю, но мало делаю?

— Что? — пытаюсь понять я, что она имеет в виду.

— Что? — переспрашивает девушка-мент и встаёт прямо передо мной, близко-близко. — Что?

Блин, пахнет от неё приятно, сумасшедше пахнет, а я даже имя её не знаю… Ой-ёй! Ого!

Она протягивает руку и… вж-ж-ж… быстрым движением расстёгивает молнию на моих брюках. И… твою мать… просовывает руку. Должно быть моё лицо сейчас выглядит абсолютно по-идиотски, потому что она вдруг усмехается. Но руку не убирает. Молодое тело реагирует мгновенно. Вернее часть моего тела. Тем более, что девушка очень приятная… И пахнет от неё… ну, да…

Она извлекает руку и расстёгивает пряжку ремня, а следом и пуговицу.

— А наручники? — подмигиваю я.

— Не-а, — мотает она головой и быстро приседает.

Она резко стягивает с меня штаны, тут же выпрямляется и толкает в грудь. Я отступаю и запутавшись в брюках, падаю. Разваливаюсь на диване, представляя собой абсолютно порнографическое зрелище.

Молодая капитанша сбрасывает китель и, шагнув ко мне, начинает задирать подол платья. Ах, ты ж моя милая. Трусиков-то на ней нет.

Она встаёт коленями на подушки дивана и оказывается надо мной. Опускает руку и, помогая себе, медленно опускается сама.

— А-а-х, — выдыхает сексуальная капитанша и, замерев на мгновенье, начинает плавно двигаться. — Видишь… Рома, ты видишь, я-а-а… свою часть сделки выполняю…

— Грудь, — шепчу я. — Покажи грудь…

Она послушно кивает и, взявшись за бретельки, опускает верхнюю часть платья. Мать твою… Фрейд не лечил! А мне здесь начинает нравится…

— Ну… ты скажешь теперь? — низким и ставшим хриплым голосом спрашивает она.

— Да, — хриплю я в ответ. — Я всё тебе скажу. Только не останавливайся!

Она медленно поднимается, резко опускается и замирает.

— И-и-и?.. — тянет она, прикусывая губу. — Говори, Рома!

— Не отвлекайся!

Стук в дверь раздаётся так неожиданно, что я замираю. Девушка же и не думает останавливаться. Не переставая двигаться, она громко кричит «Занята!», и впивается мне в губы.

Вот жеж… а я уже почти забыл, что нахожусь в общественном месте. Да не просто нахожусь, а занимаюсь любовью в отделении милиции. Такого опыта в моей жизни ещё не было.

— Марина Анатольевна, это срочно! — доносится из коридора. — Там с задержанным проблемка.

— Я с задержанным, б**ть работаю, — рявкает она в сторону обшарпанной двери и, пытаясь заглушить стон, увеличивает темп движений.

Через пару минут её тело, сначала окаменев, затем обмякает и голова опускается мне на грудь.

Марина, значит, да ещё и Анатольевна. Сколько ж тебе лет, Марина Анатольевна, как ты дослужилась до своего звания и зачем тебе понадобился молодой паренёк из казино, у которого из активов съемная квартира и куча долгов?

Вопросы интересные, но больше всего мне хотелось бы выяснить, когда я смогу отсюда свалить.

— Так вы подойдёте? Мне что передать дежурным? — невольный слушатель нашего её «работы», оказывается, всё ещё торчит за дверью. Но Марина ничуть не смущается такого соседства.

Она отходит к столу, достает из ящика какую-то тряпку и обтирается ею, не обращая на меня внимания. Следом выуживает трусы, натягивает их и идёт к выходу.

— А я? — киваю на свой расчехлённый нижний этаж.

Руки у меня всё ещё скованы за спиной.

— Отдохни пока. Я быстро! — она ускользает, а мне остаётся надеяться, что в кабинет никто не завалится.

Она действительно возвращается через несколько минут и первым делом освобождает мне руки. Растираю затёкшие кисти и привожу в порядок одежду.

Надо как-то уматывать отсюда. Как говорится, поимел честь, поимей и совесть наконец. Нет, секс мне, конечно, понравился, и я с удовольствием бы повторил наше свидание, но только в более подходящей обстановке.

— Мариш, — приобнимаю её и стараюсь придать голосу мягкость. — Мне идти надо.

— Не Мариша, а Марина Анатольевна,