Те, что на материке, в основном принадлежали туркам. Те, что на окружавших побережье многочисленных островах и островках — иоаннитам, хотя бывали и исключения — к примеру, удерживаемый родосскими крестоносцами на материке Макри (бывший античный Тельмессос и нынешний турецкий Фетхие), не говоря уже о твердыне замка Святого Петра в соседней Карии.

Из местных достопримечательностей первым делом бросались в глаза характерные только для этого региона саркофаги, которые нельзя спутать ни с каким-либо еще сооружением в мире. Сам саркофаг, находящийся на высоком постаменте, по форме напоминал перевернутую вверх килем лодку. Вся жизнь древнего ликийца была связана с морем — как же не может быть связано с ним его посмертное бытие? Дескать, покойный отправился в вечное плавание.

Вся Ликия до сих пор покрыта этими перевернутыми каменными лодками… Что и говорить о том, что большая часть из них была разграблена еще в дотурецкие времена, а многие (по причине опущения земли от частых землетрясений) поглотило море…

Во время одной из таких прогулок Ибрагим Хаким предложил христианам совершить поездку на несколько дней в Миры Ликийские — место служения и погребения всемирно чтимого Николая Чудотворца.

— Полагаю, вам это будет интересно. Правда, хочу сразу предупредить — город почти мертв и по большей части занесен речным илом. Народу — и на хорошую деревню не наберется, но румы[24] содержат церковь вашего святого в целости, хотя тела, как вы знаете, там давно нет, но… Все равно святое для вас место. Пока мы в мире, хорошая возможность, которая может более и не представиться. Дня три туда на ослах, там день, обратно еще три. Может быть, к тому времени все будет уже готово к передаче пленных, хотя не могу этого обещать наверное. По крайней мере, раньше недели точно все не уладится, так что я бы, на вашем месте, съездил, тем более что больших расходов это не составит: сиятельный паша выдает вам ослов безвозмездно, исключительно по своему к вам благорасположению. Также он обеспечит вам припасы и вооруженную охрану…

Речи Хакима имели свой резон. Раз дело все равно еле-еле продвигалось, зачем всю неделю высиживать в тени апельсиновых садов в резиденции паши?..

Христиане согласились, а хитрые турки таким образом выгадали кое-что. Поездка к месту погребения святого Николая продлилась на пару дней дольше, а по приезде выяснилось, что хитрющий купец успел отплыть на Родос с зерном. Что Кахим-Брахим мог наговорить великому магистру о посольстве в отсутствие самого посольства? Очевидно, плел интриги.

Если бы участники миссии заранее знали об отъезде Ибрагима, то вместе с турком мог бы отправиться Торнвилль и проследить, чтобы купец ничего не наврал. Однако не сложилось. И ведь не придерешься! Сами виноваты!

Было неприятно, но досаду с лихвой перекрывал тот мощный духовный подъем, который испытали крестоносцы в Мирах Ликийских и продолжали испытывать по возвращении. Теперь оставалось ждать, когда вернется купец, а пока — снова и снова воскрешать в памяти удивительную поездку.

…Купец Ибрагим, предлагая съездить в Миры Ликийские, описал состояние древнего города довольно верно. Долина была занесена илом реки Мирос, скрывшим большую часть построек. Высоко на горе были видны укрепления акрополя, занятые турецким гарнизоном. Еще не так давно (по историческим меркам, в 1362 году) древние стены пережили штурм кипрских войск. Тогда же добычей христиан стала чтимая икона святителя Николая, в результате оказавшаяся в Фамагусте на Кипре.

Значит, можно предположить, что еще в то время церковь Святого Николая худо-бедно функционировала, и, значит, подтверждаются слова турок, что турецкие власти всегда позволяли жителям Мир по-прежнему молиться в ней и поддерживать в благопристойном состоянии.

Срезы гор были источены, словно муравьиными норами, входами гробниц, выдолбленных в толще породы. Захоронения давным-давно подверглись разграблению, так что в склепах не осталось ни костей, ни урн с прахом, и только потолки до сих пор чернели копотью от факелов грабителей.

Немногочисленные древние барельефы да надписи на особом — ликийском — языке ликийскими же буквами, еще хранили память о некогда там погребенных… Но кто мог прочесть эти письмена? Лео не мог.

Внизу, у подножия гор, виднелись заросшие колючим кустарником руины гигантского греко-римского театра, некогда вмещавшего 9—10 тысяч зрителей. Подобного рода сооружения уже были знакомы Торнвиллю по путешествию из Анталии в Памуккале через Бурдур, так что, волей-неволей, эта ребристая полуворонка вызвала в нем не очень хорошие воспоминания, хотя была, конечно же, ни при чем.

Среди руин обращали на себя внимание барельефы с забавными театральными масками, и один, запомнившийся Лео особенно, но было не до конца ясно, изображена ли на нем львиная голова или это Медуза горгона. Как ни посмотришь — чудится то одно, то другое. Была ль то игра времени, потрудившегося над камнем, или так и задумал неведомый резчик по камню века назад? Общество, привлеченное к разрешению этой загадки, консенсуса не достигло и разделилось в своей оценке изображенного приблизительно пополам.

…Церковь Святого Николая Чудотворца находилась несколько в стороне от театра и некрополя. Немногочисленное местное греческое население и вправду, как могло, поддерживало храм, хотя силы их были малы, а средства — еще того меньше. Из клира были один лишь старый священник да монах. Турки не помогали ни деньгами, ни рабочими руками, зато возвели неподалеку большую мечеть, будто призванную сманивать прихожан у храма.

Наблюдательный глаз отметил бы наверняка, что церковь Николая Чудотворца является целым комплексом, состоящим из трех частей. Первая — открытый внешний нартекс[25] — представляла собой останки древнего храма Артемиды, ранее находившегося на месте церкви, С одной стороны он переходил в часовни IV–V веков (одна из них — погребальная); с другой — в более позднюю постройку VIII века, восстановленную после арабского набега императором Константином Мономахом в XI веке.

Церковь венчал один большой типичный византийский купол над более новой частью храма, и еще один, поменьше и пониже, над древней частью. Оба купола (не дошедшие до нашего времени) были прорезаны стройными окнами.

Здания, некогда окружавшие храм, неумолимо обветшали и обрушились, включая помпезные аркады, резиденцию епископа и иные, назначение которых доселе не выяснено.

Когда Лео со спутниками вошел в храм, там находилось всего несколько стариков, беседовавших с таким же древним священником. Рядом стоял средних лет монах. Сразу сообразив, что Торнвилль с товарищами — латиняне, а не православные, монах двинулся навстречу с явным