Петр прислушался к звукам леса. Он вертел головой, надеясь наткнуться на зловещую фигуру, выступившую из-под сени еловых ветвей, но вокруг были только деревья и ничего более. Парень медленно побрел в чащу, надеясь затеряться в царстве Шамана. Через полчаса пути, когда земля под ногами перестала чавкать осенней распутицей и он ощутил под ногами твердую почву, Петр заметил впереди свободное от деревьев пространство. Он аккуратно отвел в сторону рукой ветки и обомлел – на поляне возвышалось нечто. Такие фантасмагорические картины он не видывал даже в кино: посреди вытоптанной поляны, вкопанный в землю, стоял самый настоящий деревянный идол. Таким истуканам поклонялись древние шаманы, они колдовали на священных капищах, взывая к духам предков, приносили им жертвы и молились о хорошей охоте и богатом улове. Черный от времени идол с вырезанными глазами как будто взирал в душу путника, пронзая его насквозь. По разные стороны от главной фигуры возвышались истуканы ростом поменьше, изображающие младших духов в образе диких зверей – волка, медведя, рыси и лисицы. Украшенные шкурами мертвых хищников, они устрашающе взирали на заблудившегося в этих краях человека.

Петр, вытаращив глаза, смотрел на жуткие звериные лики. И не сразу заметил, что рядом с деревянными фигурами белеют кости. Приглядевшись, он отметил, что некоторые из них кажутся слишком крупными для лесных животных и вполне могут принадлежать и людям.

Внезапно под порывом холодного ветра один из истуканов заскрипел, заставив Петра вздрогнуть и отступить на шаг. Он неловко поставил ногу и упал на спину, и не успел поднять голову, как прямо над собой обнаружил перекошенное лицо грязного человека, одетого в вонючие звериные шкуры и сжимающего в руке настоящий серп.

– Господи боже! – воскликнул Петр, пытаясь отползти от вооруженного безумца как можно дальше и понимая, что уйти от него уже не удастся. Шаман медленно надвигался, его кривая ухмылка искажала грязное бородатое лицо. Он ступал почти бесшумно, как настоящий зверь, вышедший на охоту, и его добыча трепетала, ожидая неминуемой гибели.

Петр похолодел от ужаса, не в силах более двинуться с места. Он зажмурил глаза и начал молиться. Он уже чувствовал смрадное дыхание охотника у своего лица, а богатая фантазия рисовала, как острый серп приближается к его горлу, чтобы одним росчерком прекратить биение его жизни. Набравшись смелости, Петя все же сумел открыть глаза и уже не смог закрыть их вновь, увидев прямо перед собой лицо старика-шамана. Тот улыбнулся и широко раскрыл рот в немом крике. Тотчас из его глотки полезли огромные тараканы. Они заползали шаману в глаза и уши, горстями падали на землю и спешили убраться прочь, но поток насекомых никак не иссякал. Несколько особей соскочили со старика на Петра, и он лихорадочно попытался сбросить их с себя, но они оказались куда проворнее и моментально забрались под одежду. Другие будто специально прыгнули ему на лицо. Один ретивый таракан тотчас забрался в ноздрю и уже через мгновение пробирался по носоглотке в трахею. Второй проник в ухо и стал шуршать своими лапками, заставляя Петра беспрестанно тереть ушную раковину и скулить от ужаса.

В конце концов, не выдержав, он завопил во всю глотку и проснулся, обнаружив себя лежащим рядом с костром, который сам разжег накануне. Он вскочил на ноги и стал себя осматривать, но никаких насекомых ни на одежде, ни рядом не обнаружилось. Ощущение, что маленькие лапки бегают по коже, никак не хотело его покидать, и по Петиному телу раз за разом пробегала дрожь.

– И спать страшно, и не спать страшно, – промолвил Петр и уставился в костер.

После похорон отца и встречи с Рыбаком он поспешил покинуть странный бесприютный берег моря, оставив проводника наедине со своими мыслями и приняв его презент. Сейчас он достал из кармана мундштук и внимательно его осмотрел. Ничего необычного. Правда, он так и не понял, из чего был сработан артефакт. Использовать его незамедлительно он не решился, предполагая, что если Зверь возникнет перед ним, то единственное, что его ждет, – это сердечный приступ. Да и тараканы из ночного кошмара никак не хотели покидать его разгоряченный разум.

Петр подбросил в огонь немного веток, чтобы разогнать ночную мглу, и вновь задумался о том, что ему показала «Вятка». Зачем она отправила его в город детства, заставила вновь пережить похороны отца? И эта странная история со сломанной рукой…

Стоило вспомнить, как она тотчас заныла, и Петр выпил еще одну таблетку, чтобы унять боль.

Над огнем в котелке закипела вода, и Петр наполнил ею пластиковую посудину с лапшой, ожидая, когда та разбухнет и можно будет приступить к вечерней трапезе. Орудовать консервным ножом одной рукой стало совсем несподручно, и он решил какое-то время питаться лапшой быстрого приготовления – благо той было в избытке, и она не требовала особых кулинарных навыков.

На ветке неожиданно ухнул филин, заставив Петра подпрыгнуть на месте от испуга.

– Опять ты! – Он погрозил ночному охотнику ложкой. Филин повернул в его сторону голову, одарил человека равнодушным взглядом желтых лунных глаз и сорвался с ветки, хлопая крыльями и уносясь в ночную темноту.

Аппетит не на шутку разыгрался, и Петр порадовался, что совсем не хочет спать. Раньше он часто вставал посреди ночи и брел к холодильнику, чтобы утолить голод. Теперь, несмотря на то, что обстоятельства изменились, старые привычки не спешили его покидать. Петр сделал себе чаю и достал из рюкзака карамель. Странно, но сейчас ему совсем не было страшно, будто «Вятка» на какое-то время ослабила свою хватку, желая, чтобы жертва немного расслабилась и поверила, что все худшее позади. С другой стороны, здесь всегда нужно быть начеку.

Когда стало светать, молодой проводник не выдержал и заснул, но на этот раз его сон оказался недолгим и неглубоким. Он встрепенулся от выстрелившего угля, возвещавшего о смерти костра. Петр разлепил глаза и широко зевнул, понимая, что нужно собираться в дорогу, и надеясь, что сегодня его путешествие окончится. Он затушил костер, проверил свои запасы и выпил таблетку, чтобы унять боль в сломанной конечности.

– Ну и куда мне теперь? – спросил он «Вятку», и, как всегда, та ответила ему абсолютным молчанием.

Он посмотрел по сторонам, долго выбирал направление, пытаясь вспомнить, откуда пришел, и двинулся наугад, зная, что «Вятка» все равно выведет его туда, куда захочет сама. Невольно ему вспоминались локации, по которым он проходил по маршруту вместе с Волкогоновым. До сих пор на своем пути он не встретил ни одной из них,