Отсортировав только конкурентов, Марина написала всем электронное письмо одинакового содержания, поменяв только имя и отчество в обращении.

«Уважаемый Сергей Владимирович!

Я с Вами встречалась на переговорах, которые касались конкурирующего проекта с фирмой «ООО Иноход» (инвестор Олег Булачев). Думаю, Вы тогда могли оценить мои профессиональные навыки, умение выстраивать продуктивные диалоги и добиваться поставленных целей.

Дело в том, что в настоящий момент я бы хотела предложить Вам мои профессиональные компетенции в качестве директора по продажам вашей компании. Уверена, что моя подготовка, мои знания, в том числе и вся информационная база, накопленная мною за предыдущий период, могут принести пользу Вашему бизнесу.

С уважением, Дмитриева Марина».

Далее был сотовый телефон и электронный адрес для связи.

Марина отправила письма на 18 фирм и была уверена, что кто-нибудь, да откликнется. Работая у Олега, она действительно зарекомендовала себя как отличный профессионал своего дела, да и тонкий намек в письме («в том числе и вся информационная база, накопленная мною за предыдущий период») на то, что она готова слить всю коммерческую информацию из компании «Иноход», тоже мог послужить приятным бонусом в трудоустройстве. Сейчас собственникам нужны люди цепкие, хваткие, не обремененные моральными принципами и такими качествами, как доброта, эмпатия, порядочность. Бизнес – это деньги, а деньги, как известно, не пахнут.

Как Марина и предупреждала, уже через три часа Костю начало тошнить, а затем открылась рвота.

Мальчик лежал на кровати, бледный и зареванный.

Марина с раздражением посмотрела на сына:

– Ты идиот? – Она пожала плечами. – Я же тебя предупреждала, придурка, что тебе пельмени нельзя. Что ты сейчас рыдаешь и закатываешь мне глаза?

Костя от обиды разревелся еще пуще прежнего.

Марина вышла из детской и закрыла за собой двери, она знала, что делать, и делала это уже сотни раз. Если у ее сына начался приступ, а он начался, значит, в ближайшие трое суток она не будет спать. Каждые десять минут мальчику надо давать по чайной ложке кипяченой воды, затем чайную ложку с препаратом и еще один препарат, на этот раз противорвотный. Трое суток она без сна должна давать лекарства Косте, и тогда можно обойтись без «Скорой помощи», реанимации и прочих ужасов. Марина всегда так и делала, но сейчас она поняла, что не готова провести ближайшие три дня рядом с отчаянно блюющим, поносящим сыном.

И она вызвала «Скорую помощь».

Медики приехали на вызов к ребенку через пятнадцать минут и сразу же, как Марина и предполагала, предложили госпитализировать мальчика.

– Вы поедете вместе с нами? – Женщина-фельдшер, сейчас на вызовы врачи уже не ездили, уверенно заполняла бланк о госпитализации.

– Нет, – Марина и не думала торчать в больнице ближайшие две недели.

– Тогда кто поедет вместе с мальчиком? Его отец?

– Мы в разводе, – безразлично ответила Марина. – Костю увезете сами, я с вами не могу поехать. Ему уже одиннадцать лет, в этом возрасте кладут в больницу без родственников.

– Я это знаю, – фельдшер оторвалась от заполнения бумаг и просто с ужасом взглянула на Марину. – Но неужели вы отправите своего сына в больницу одного? Даже не поедете вместе с нами?

– Он будет не один, вы же сами сказали, он будет с вами. – Марине уже надоел этот разговор. – И да, Костя поедет с вами без сопровождения. У меня еще маленькая дочь, ее дома одну оставлять нельзя.

Марина лукавила, Аню можно было завести любой из бабушек или вызвать их сюда, но было просто неохота. Эта возня, чужие люди дома, а в детской инфекционной больнице вонючие палаты с облезлыми стенами, злой, уставший, работающий сутками за гроши персонал, орущие дети – нет, Марина уже была сыта всем этим по горло.

Когда Костю увезли в инфекционную детскую больницу, Марина позвонила своей матери и свекрови и сказала номер палаты и часы приема передач.

– Носите ему куриный бульон и домашние сухарики, пока больше ничего нельзя.

Сама же Марина только легла на диван и включила телевизор, хотела отвлечься от всего этого дурдома, как снова в дверь позвонили.

И на этот раз на пороге оказалась Ирина.

– Вот так новость! – Марина рассмеялась и выразительно посмотрела на уже заметный беременный живот новой пассии мужа. – У тебя еще хватило наглости сюда притащиться?

– Аня! – рявкнула Марина на дочь, которая вышла из детской и теперь с удивлением разглядывала Ирину у них дома. – Вернись к себе в комнату и плотно закрой двери! Сейчас же!

Дочь испуганно кивнула и поспешила в детскую.

– Ты, шалава, зачем сюда пришла? – Марина подошла к женщине и наотмашь ударила ее по щеке. – Ты, потаскуха, которая имела наглость жить в моей квартире, ходить по моим комнатам, ты, тварь, зачем сюда пришла?

Ирина от неожиданности попятилась, она дотронулась до пылающей щеки и удивленно, не понимая, что происходит, пробормотала:

– Так Андрей же пропал, – она с недоумением смотрела на Марину, – я хотела спросить, быть может, ты знаешь, где он.

– Я с ним не общаюсь, – прошипела Марина и подошла к Ирине, – а если ты, тварь, еще хотя бы раз появишься на моем пути, я убью и тебя, и твоего ублюдка!

Марина подняла с пола сапог и замахнулась на гостью:

– Пошла вон, тварь!

Ирина попятилась и, перепуганная до смерти, выскочила из квартиры.

Марина закрыла за ней двери дрожащими руками и опустилась на пол прямо в прихожей. Она не понимала, что с ней происходит, она не узнавала саму себя, неужели, перейдя черту и убив человека, она уже никогда не сможет вернуться назад и стать прежней?