Шрифт:
Закладка:
Он приложил палец к губам и указал. Это были эгрилы, все со светлыми волосами и квадратными челюстями, с чувством превосходства, которое делало их убийство таким приятным. На них были полумаски, но они, конечно, были солдатами. Не при исполнении служебных обязанностей и без доспехов. Хотя все еще вооружены этими чертовыми кривыми скимитарами. Ни один солдат Эгрила не ходил безоружным в Киесуне. Страну они, может быть, завоевали, но не ее народ. И никогда этого не сделают. Нет, если слова Дрена чего-то стоят.
Он снова проверил небо. Как говорится, лучше быть в безопасности, чем мертвым. Ничего. Он улыбнулся. Время убивать.
Солдаты прогуливались по улице, как будто это был самый обычный вечер в любой точке мира. Трое друзей решили хорошо провести время.
Солдаты заняли столик возле таверны старика Хэстера и передвинули свои стулья так, чтобы у них был хороший обзор улицы — они соблюдали осторожность, как хорошие маленькие солдатики. К счастью у них не хватило ума поднять глаза.
Они крикнули паре женщин, проходивших мимо, явно отпуская непристойные комментарии и приглашая присоединиться к ним. Девушки шарахнулись в сторону, явно потрясенные, и Дрен был рад видеть, как они идут дальше, преследуемые новыми оскорблениями от Черепов.
Хэстер поспешил выйти, засуетился вокруг них, зажег свечи для стола и хорошенько его вытер, чуть ли не кланяясь ублюдкам и целуя их в задницы, прежде чем поспешить обратно в дом за выпивкой. Это было отвратительно. Дрен был рад, что Саши больше нет в живых. Если бы она все еще работала там, Хэстер, не задумываясь, попытался бы заставить ее раздвигать ноги для врага.
Но Саши там не было, и Дрен не хотел о ней думать. Ему не нравилось думать о том, что могло бы быть. Он больше не увидит ее улыбки и не поделится с ней шуткой. Она умерла той ночью, а другие никчемные ублюдки еще живы.
Десять минут спустя подтвердилась вторая часть информации Фалсы. Появились три девушки и присоединились к солдатам. Хорошие девочки Джии, которым следовало бы знать лучше. Дрен почувствовал, как в нем поднимается раздражение. Были принесены напитки, и вскоре все смеялись и шутили так, словно им было наплевать на все в мире. Девушки даже пытались говорить на эгриле. Сплошное хрюканье и рычание. Свинячий язык. Что за шлюхи. Гнев Дрена вспыхнул. Он ненавидел коллаборационистов так же сильно, как и Черепов. Больше, может быть. В конце концов, он не видел, как Черепа предавали себе подобных. И все же джианки, казалось, были более чем счастливы раздвинуть ноги ради бесплатной еды.
Дрен увидел достаточно. Сделав Фалсе знак следовать за ним, он перебежал на другую сторону крыши и спустился по лестнице в переулок внизу, где Квист ждал его с Лией. Его солдаты. Одетые в лохмотья, вооруженные только своей яростью. Лия держала ребенка, закутанного и скрытого из виду.
— Они здесь, — сказала Фалса раньше, чем ее ноги коснулись земли.
Дрен сжал ее плечо:
— Как ты и говорила.
— Итак, начинаем. — Квисту было пятнадцать, он был худым и жилистым. Жир с него давно сошел. Волосы подстрижены до макушки, как и у Дрена. Мальчик был спокоен, но опять же, это было не в первый раз. Квист был правой рукой Дрена, его кузеном, его лучшим другом и безумным убийцей. Дрен чертовски его любил.
Дрен кивнул:
— Начинаем.
Все трое повернулись к Лии. Она молчала. В глазах нет огонька. В поведении нет спокойствия. Она крепче прижала к груди сверток с тряпьем и переступила с ноги на ногу. Дернулась. В этом не было ничего удивительного. Лия была старше остальных, но у нее была самая тяжелая работа. Невыполнимая работа.
— Ты в порядке? — спросил Дрен.
Лия отвела взгляд и прикусила губу, чтобы та перестала дрожать:
— Не знаю.
— Ты не можешь сейчас отступить... — Фалса ткнула пальцем в Лию, но вмешался Дрен, подняв руку. Сейчас не время поддаваться эмоциям.
Дрен повернул подбородок Лии так, чтобы их глаза встретились.
— Ты сможешь это сделать. — Его голос звучал мягко, ободряюще. — Лучше не думать об этом слишком много. Только побыстрее. Подойди к столу. Скажи, что тебе нужны деньги на еду для ребенка.
— Мне страшно.
Дрен наклонился к ней:
— Бояться — нормально. Я бы удивился, если бы ты не боялась. С тех пор, как вторгся Эгрил, не проходило и дня, чтобы я не впадал в оцепенение.
— Как ты это делаешь? Как ты держишься? — Голос Лии дрожал и срывался.
— Моя ненависть сильнее моего страха. Вспомни, что эти ублюдки сделали с твоей семьей. С твоим мужем. — Он вытер слезу с ее щеки. — С тобой.
На это Лия кивнула и смахнула слезы.
Дрен старался, чтобы его голос звучал спокойно, но твердо:
— Когда-то Джия была удивительной страной. До того, как они пришли. У всех была еда. Дома. Шулка были занозой в заднице, но мы к ним привыкли. Затем появился Эгрил, убивающий и насилующий, крадущий и разрушающий. И теперь мы делаем только одно — хороним наших близких и наблюдаем, как все голодают и страдают. Так жить нельзя.
— Я знаю, но...
— Никаких но. Мы должны это сделать. Мы должны заставить их понять, что победы в Киесуне не будет. После того, что они сделали… Все потому, что они хотят, чтобы мы поклонялись их гребаному Богу. Это неправильно.
Лия опустила голову и кивнула.
— Я бы пошел и сделал это сам, но никогда не подойду достаточно близко. Они увидят меня и поймут, что от меня одни неприятности. То же самое с Квистом. Но ты… Они увидят только мать с голодным ребенком.
Она посмотрела на сверток в своих руках, и на этот раз слезы было не остановить:
— Мой ребенок...
— Подумай о своем ребенке, — сказал Дрен. — Эти ублюдки не дали ей жить той жизнью, которая была ей предназначена.
— Я это сделаю, — сказала Лия.
Дрен больше не мог ждать. Он взял ее руку в свою и перевернул. Его нож сверкнул, так быстро, что почти расплылся в воздухе. Порез, нежный как поцелуй. Капля крови.
Лия прикусила губу. Они смотрели, как вытекает ее кровь.
— Хорошая девочка,
