Шрифт:
Закладка:
— Сколько вам лет?
— Понятия не имею. Мы не склонны считать то, чего нам было отпущено без ограничения.
— Хорошо, когда примерно вы родились?
— Когда еще были неандертальцы, европейские львы, пещерные медведи и так далее.
— Почему вы уверены, что больше никого вашего вида не осталось?
— Долго объяснять, а ты уже задрал бессмысленными вопросами.
— Вы не очень-то любезны.
— А с хрена ли мне быть любезным? Напомню, что мои неприятности начались с вашего нападения на меня.
Тут заговорил другой.
— У меня более насущный вопрос. Как вы относитесь к нашему общему делу?
— Как я отношусь к вашему делу? Верней, как я отношусь к тому, что некий чужеродный вид пытается вытеснить вас с занимаемого жизненного пространства? Мне, по большому счету, положить с пробором, жизненное пространство ведь ваше.
— И ваше тоже, нет?
— Моего пространства там кот наплакал, и в данный момент у меня нет причин за него бороться. Если вам удастся исправить отсутствие у меня мотивации к борьбе — тогда поговорим предметно. А пока у меня нет особого желания из кожи выпрыгивать, такие дела.
Я провел на базе около недели, толком ничем не занимаясь, только пару раз покидал туда-сюда оперативников группы захвата. Один раз, впрочем, и им удалось меня «взять». Остальное время я дрых или смотрел фильмы, благо, жилое помещение, выделенное мне, оказалось укомплектовано телевизором и компьютером.
Затем Морти сообщил мне, что они наконец-то нашли двух ученых, которые согласились подписать контракт и принять участие в секретном проекте.
— Ну, будем надеяться, что они добьются прогресса, — проворчал я.
А на следующий день случилось новое событие: на связь вышел Зеродис.
Доктор Мэннинг
А на следующий день случилось новое событие: на связь вышел Зеродис.
* * *
Сам я узнал об этом только постфактум: Ева сообщила, что Зеродис намерен оказать организации посильную помощь.
— Посильную помощь в чем? — спросил я.
— Пока неясно, чем нам может помочь хакер, но отказываться не будем.
— А, ну ладно, мне-то что…
Еще через два дня после обеда у меня зазвонил внутренний коммуникатор. Я пришел в кабинет Евы и заметил там, помимо Рика и Морти, новое лицо. Собственно, это лицо было бы трудно не заметить, даже если постараться: широкое, щекастое, похожее на полную луну. Тип этот довольно молод, но в очках и уже с залысинами. Яйцеголовый, видимо.
— Это доктор Теодор Меннинг, биотехнолог, — представила его Ева. — Работает в области клонирования.
— Рад знакомству, доктор Меннинг.
— … А это Владислав.
— Очень приятно, Владислав. Это вы покажете мне донора?
— Э-э? Че?
Тут заговорил Морти:
— Видите ли, Теодор… Владислав и есть донор.
— Стоп-стоп… Донор чего? — уточнил я.
— Образца крови, который был у вас взят в день… знакомства.
Тут на круглом лице Меннинга появилось скептическое выражение.
— Простите, это какое-то недоразумение. Мы точно говорим о том образце, который я получил от вас под расписку о неразглашении?
— Да, — кивнула Ева, — тут нет ошибки.
Ученый нахмурился.
— И этот образец был взят у этого, кхм, молодого человека?
— Все верно.
Он хмыкнул.
— Знаете, если бы не контракт, я бы подумал, что это такой розыгрыш, и я — герой какого-нибудь шоу с приколами. Но контракт есть контракт, как-то дороговато для шутки. Хотя, если вы из очень рейтинговой передачи…
Я вздохнул.
— Доктор Меннинг, у вас же есть контракт, да? Вы будете получать по нему деньги, да?
— Ну да.
— Тогда почему бы вам просто не заняться тем делом, которое прописано в контракте? Шутка, не шутка — какая вам разница, если вам платят деньги? У вас есть образец, клонируйте его… или что там прописано в контракте?
Яйцеголовый хмыкнул.
— Ну так я, собственно, и прибыл для того, чтобы начать исследования. Первый шаг — ознакомиться с донором, понять, что это за существо, провести анализы, изучить его, описать… Понимаете, молодой человек, тут все немного сложнее, чем кажется. Клонировать клетку — большая проблема, но это один процент всех трудностей. Мало просто клонировать — нужно, чтобы клонируемая клетка выжила, разделилась на бластомеры, превратилась в зародыш. И зародыш тоже должен выжить, для чего ему нужно обеспечить условия, аналогичные условиям материнской матки. Это все безумно сложно, и клонировать некое неизвестное существо, имея лишь его клетки, не получится. Все, что я пока знаю — что кровь принадлежит некоему гоминиду, но совершенно точно это очень отличающееся от человека существо. Вы не можете быть донором образца, а донор не может быть похож на человека.
— Ну ладно, — согласился я, — раз так, то делать нечего. Доктор Меннинг, у вас в семье были случаи сердечных приступов от испуга?
— Нет, а что?
Тут вмешался Рик.
— Доктор Меннинг, донор образца — хищный гоминид, мимикрирующий под свою основную добычу. То есть под «человека разумного». Вы уверены, что готовы с ним встретиться лицом к лицу?
Он скептически хмыкнул.
— Знаете, это становится все менее серьезным. В чем суть розыгрыша?
Я усмехнулся.
— Ну что ж. Надеюсь, вы не помрете.
Моя улыбка стала шире, затем нижняя челюсть раскрылась вниз и в стороны, из складок слизистой оболочки появились клыки. По мере того, как моя челюсть медленно приходила в боевое положение, челюсть доктора Меннинга отвисала все ниже, глаза становились все круглее, а остатки шевелюры аж зашевелились.
Я даже почувствовал вкус его страха каждым рецептором языка, хотя нас разделяют три метра. Тут Меннинг отшатнулся назад и опрокинулся со стулом.
Я поспешно вернул себе обычный облик и принялся сращивать кожу на подбородке.
— Вы в порядке, доктор Меннинг? — спросила Ева.
Но доктор оказался не в порядке: он поспешно, сидя на заднице и передвигаясь на руках и отталкиваясь ногами, забился в самый угол комнаты с выражением ужаса на лице.
Я подошел к столу и уселся в свободное кресло.
— Не паникуйте, док. Я только что хорошо пообедал, так что вам ничего не угрожает.
Однако успокоить его оказалось сложно: от Морти, который попытался подойти и помочь подняться, он принялся отбиваться ногами, опрокинувшись на спину. Выглядело забавно, хотя ситуация не очень-то веселая.
—
