Меня разбудил крик.

Долго мотал башкой, пытался понять откуда он звучал. Затем Принц ударил по мне ощущением слабости, транслируя чуждое, и задал красной разметкой направление, мыслеречью добавил веское:

– Рядом – боль. Снаружи – противники. Иди и убивай.

Резко вскочил, хромая, направился в сторону кухни.

– Быстрее-быстрее, мартышка.

Принц подбадривал как умел. Оставалось только недовольно морщиться – дерзость из него клинком не выковырять.

С кухонного стола забрал два ножа, с плохенькими лезвиями. Железо совсем дешевое, рукоятки из чьих-то чёрных рогов; спрятал за поясом.

Тело слушалось плохо, но им хотя бы можно управлять. И это большое благо. После стольких дней – бесконечно много.

Я мог ходить и драться, действительно, Дар Богов.

Разум закрутился в постоянной медитации отрешения: так минимизировал дискомфорт от боли в ноге, убрал чесотку в пальцах и позволил себе игнорировать недостаток обзора от отсутствующего глаза. Частичный обзор, по крайней мере, с медитацией не раздражал.

Закрепил ножны с мечом, так чтобы их особо видно не было; натянул визор и встал перед дверью.

– Хватит мешкать!

– Запомни, Принц, торопятся только глупцы до могилы. Умники делают все вкусно и со стилем.

– Я тебе и говорю торопись, на умника ты-то никак не тянешь.

Тяжело вздохнул: случиться может что угодно. Я мягко говоря не в форме, но всю жизнь в вонючей хибаре – прости Джохар за грубость – не отсидишься.

Толкнул дверь и увидел, что старика обступила пятерка серокожих.

Один из них, крепкий урод в кирасе, держал пастуха за запястье. Он уже сделал надрез тесаком и на скрюченной ладони выступила кровь. Она у серокожих такая же как у нас.

Измазанная в чём-то морда серого корчилась в ухмылке.

Пригляделся: на грудной части кирасы висела связка сушенных пальцев и ушей, преимущественно серых. Квази-рахан изображал что он свой среди больших раханов – хищников тьмы: мародёров, копьеносцев и псов. В сравнение с историями о природной жестокости созданий некро-сора – это почти умилительно. Но, конечно, он скотина и мразь, которую нужно зарубить по факту наличия таких трофеев.

Очевидно.

Хромал в их сторону, а разум продолжал раскручивать медитацию.

Сознание оставалось чистым.

Кривая морда, тесак, кираса и аура насилия – вот этот, судя по тому как они все в рот ему заглядывали – их придурок-вожак.

Еще в группе два бойца с огнестрелами: один с мелкой пузатой самоделкой – я бы ее и держать побоялся, чуть ни там сожмёшь бабахнет, а вот серый такой молодой и безбашенный: видимо верит в собственную неуязвимость. Другой нёс длинную винтовку старого образца. Невзрачная, тусклая, неаккуратно торчал затвор, но в то, что он может из такого оружия застрелить кого-то – я вполне верил. Да и видно мужик, как боец с себеподобными, опытный. Оружие держал уверено. Уже, по крайней мере, стрелял, либо просто был готов убивать. У него смешной прищур, а над правой бровью виднелась татуировка топора.

Четвертый – крепкий и высокий, с мясистыми чертами лица – поигрывал с дубинкой – она внушала уважение: целиковая железка. Силы ему не занимать. А ума, если судить по выражению физиономии, у него, в принципе, не водилось.

Пятый, с отверстием вместо носа, держался за лямки странной квадратной сумки. Он высоченный, несуразно костлявый; а еще из дырки без остановки текло.

Отврат.

Чисто шестёрка банды? Возможно. Оружия то не видно. А кому обычно оружия не доверяют?

– Лоху, – согласился Принц.

Еще два серокожих стояли у черепа Дредноута. Плохо видны, сами в меховых плащах; головы выбриты. Судя по тому, что пока пятёрка работала, они молились или делали подношение – меховые вне иерархии кирасного, значит минимум толковее. Значит, к тому моменту как они подбегут, тут надо уже всех убить.

Старший продолжал говорить. Молодой с самострелом на реплики вожака реагировал смехом быстрее и громче всех.

Маленькая гиена.

У бойца с винтовкой лицо искажала какая-то злая ирония. По крайней мере, так я определил ту гримасу, что наблюдал.

Высокий с сумкой морщился как от зубной боли.

Здоровяк откровенно не догонял, что происходило, мялся. Ему не терпелось кому-то башню раздробить и всё. Ничего там больше не разглядеть.

Кого по итогу бить первыми? Тут очевидно: стрелка, командира, здоровяка с дубиной. Потом как пойдёт. Да и сразу тоже как пойдёт. Размышлять про какой-то порядок – очень оптимистично.

– Эй, ребята, – начал я, не особо уверенно.

По идее задача элементарная – нашинковать семерых, но как уж там сложится…

Вожак горячо рассмеялся:

– У тебя, Джохар, калека-имперец в телохранителях? Это самое жалкое и смешное, что я видел за долгое время… Ты ж приличный серый. Или может, – он приподнял бровь.