Как оказалось, не соврала. Сначала зачистили мелких, а затем встретили большого, уже готовые к его появлению. Затем двинулись дальше, и Камилла продолжала предупреждать обо всех таящихся впереди врагах.

Но появление созерцательницы было не единственным изменением в отряде. Магия Гримма тоже преобразилась.

Если правой рукой он призывал всё тот же классический огонь, то вот из левой выстреливало нечто совершенно иное. Багровые всплески не поджигали, а высвобождали взрывные волны, разрушающие всё на своём пути.

Так его новую силу и прозвали — магией разрушения.

И боевой потенциал у неё был на порядок выше, чем у огня. Как минимум потому, что огню требовалось время, чтобы нагреть и сжечь цель, тогда как разрушение наносило урон сразу, разрывая тела врагов.

Помимо ударной силы, рука ещё и эпично выглядела, но вот Гримма это совсем не радовало. Монах говорил, что становится похож на демона.

— Меня одно смущает, — сказал Кабрио, когда отряд зачистил очередную пачку врагов. — Получается, что если ты заменишь все части тела и полностью преобразишься в демона, то лишишься своей изначальной магии — огня? А ведь он бывает полезен в быту. Не говоря уже об огненных стенах, которые ты приспособил для защиты гражданских.

— Он ведь научился убивать людей, на кой ему теперь стены? — напомнила Шери.

— Не людей, а высокоуровневых странников, утративших человеческий облик. Как я понял, простые бандосы всё ещё остаются для нашего пацифиста проблемой.

— Верно, — кивнул монах. — Что же касается пламени…

Он вытянул демоническую лапу, сформировал магию, и на ладони зажглось пламя. Только не обычное, а такое же багровое, как сама рука, и источавшее зловещее гудение.

— Если мы на этом еду поджарим, её ведь можно будет есть? — на всякий случай уточнила Шери.

— Проверим на Камилле, — недолго думая ответил Кабрио. В ответ на это созерцательница показала ему язык.

Больше за этот день ничего примечательного не произошло. Когда стемнело, отряд присмотрел уютную площадку в скальном биоме, окружённую валунами, и стал устраиваться на ночлег.

Так-то в их составе теперь была созерцательница, способная видеть в темноте (и поделиться этим зрением с остальными), но она заявила, что не выдержит ещё нескольких часов скачек на спине у странника.

Да и Кабрио не хотел доверять ей свои жизни. Кто её знает: возьмёт да отрубит зрение в самый неподходящий момент, прямо посреди схватки.

Гримм развёл костёр и принялся изучать свою левую руку (что делал на каждом привале), Шери с Зорой приступили к приготовлению ужина из пойманных в пути каборусов, а Кабрио призвал инвентарь и извлёк из него Лорену.

Наученный прошлым опытом, в этот раз он призвал воронку пониже и подстелил шкуру, чтобы высадка прошла для девушки с максимальным комфортом.

— Кабрио, это нужно делать примерно вдвое чаще! — упрекнула его обольстительница, уже заметно пританцовывая.

— Уж извиняй, не привык я ухаживать за питомцами. Идём, провожу тебя в туалет.

— В смысле — проводишь?

— В том смысле, что мы на восьмом ярусе. Знаешь, какие тут милые зверушки водятся? Увидишь таких, и «сходишь», не успев снять штаны. И по-маленькому, и по-большому.

— Кабрио, если ты не забыл, я девушка. Мы с тобой хоть и не чужие, но всё же не хотелось бы, чтобы ты смотрел… и слушал, как я справляю естественные потребности. Лучше я Зору попрошу, а ты подмени её и займись готовкой.

— Как знаешь. И глазастую с собой прихватите, она тоже давно не «ходила».

Упомянутая созерцательница сидела на своей шкуре, потирая затёкшие конечности и чуть ли не плача.

Когда все сходили, кому куда было надо, поели и попили, отряд стал готовиться ко сну.

Лорена уговорила спутников позволить ей поспать по-человечески, а не в инвентаре, где царила невесомость. По словам обольстительницы, в этом пустом пространстве ей было тревожно, и уснуть никак не получалось.

Первая очередь дежурить в этот раз выпала Гримму. Кабрио улёгся на шкуру и уже собрался спать, но вдруг кое-что вспомнил.

— Зора, давай-ка отойдём ненадолго, пока все не уснули, — сказал он лежащей напротив мечнице и поднялся.

Вдвоём они отошли метров на двадцать от лагеря и завернули за валун.

— Ты хотел о чём-то поговорить? — спросила напарница с нотками волнения.

— Скорее не поговорить, а показать, — ответил Кабрио. — Ты ведь была рядом, когда я дрался с Хорром? Помнишь, как он лишил меня ноги?

— Да. Он изучил новый рунный удар, о существовании которого мы не знали, и застал тебя врасплох. Надеюсь, мы встретим ещё одного синего самурая, чтобы я смогла освоить тот же приём.

— Вот для этого мы сюда и пришли. Как мы уже знаем, для освоения рунного удара не нужно разыскивать свитки с чертежами, проходить квесты или ещё что подобное. Достаточно просто увидеть его в чужом исполнении и запомнить рисунок.

Мечница выпучила глаза:

— Кабрио, уж не хочешь ли ты сказать, что…

— Именно это я и хочу сказать, — произнёс парень с улыбкой. — Первым разрубающим ударом Хорр застал меня врасплох, но уже со второго я внимательно следил за его движениями и, кажется, смог запомнить последовательность взмахов.

— Кажется?

— Вот сейчас и проверим, насколько хороша моя память. Ты ведь не получишь никаких пенальти, если ошибёшься в рисунке?

— Нет, я это уже проверила. Руна просто не сработает.

— Вот и замечательно. А теперь смотри.

С этими словами Кабрио выставил указательный палец и принялся чертить в воздухе руну. Он настроил свою магию так, чтобы оставляла в воздухе небольшой шлейф. Прямо как при черчении воинских рун, только не красного, а синего цвета.

Зора попросила показать ещё раз, а затем попробовала сама. Отвернувшись от лидера (технику безопасности никто не отменял), она достала один клинок, серией ловких взмахов начертила руну и взмахнула. С лезвия сорвалась алая волна, но при ударе по воздуху было не понять, сработала руна или нет.

Тогда мечница подошла к ближайшему валуну и повторила приём. Сорвавшаяся с лезвия алая волна прошла камень насквозь, что сопроводилось громким треском. А затем верхняя часть камня со скрежетом съехала вниз, оставив ровный диагональный срез.

— Надо же, работает, — с придыханием произнесла мечница.

— Вот и замечательно. Игнор вражеской брони — полезнейшая вещь. Говорю тебе это не только