понимаю, что вам с Торстеном плевать, что о вас думают люди… —сминая лист в кулаке, проговорил он. — Но когда вы наиграетесь на публику, я не хочу выглядеть жалким кретином, который подбирает за ним баб.

— Эй, Вэллар, — тихо и серьезно вымолвил Закари, — следи за словами.

Со злостью Айк отшвырнул бумажный комок и широкими шагами пересек комнату. Под его ботинком хрустнул переломанный грифельный карандаш. Дверь с треском захлопнулась. Кажется, на пол сорвался измученный елочный венок.

Похоже, меня только что бросили…

— Варлок, похоже, тебя только что бросили, — словно прочитав мысли на расстоянии, прокомментировал Торстен. — Не побежишь за своим парнем?

Я окатила его свирепым взглядом.

— Конечно, не побежишь, — усмехнулся он. — Смотри на вещи позитивно, сентябрь. Теперь не придется ни перед кем оправдываться.

— Закари… — пришлось резко выдохнуть, но в груди все равно клокотало, — как же все-таки я тебя ненавижу!

С насмешливой миной он прошел мимо, подхватил с пола дорожный саквояж и бросил напоследок:

— Звучит как заявка на крепкую дружбу, Марта.

Эмбер появилась почти сразу. В руках она задумчиво крутила лысый елочный бублик и при виде разобранной комнаты с сорванной наполовину занавеской уважительно присвистнула.

— Но с такими новостями могло быть хуже, — последовало резюме. — Вас с Торстеном действительно надумали поженить ради мира?

— Как в темные времена драконов, — со вздохом согласилась я и начала подбирать с пола измятые записи с лекциями.

Часть из них была написана моей рукой, другая часть — кругленьким аккуратным почерком Эмбер. Еще обнаружился чужой конспект, украшенный отпечатком ботинка Айка.

— Если подумать, он предложил рабочий план, — заметила соседка.

— Одобряешь? — невесело хмыкнула я и поднялась со стопкой измятых страничек.

— Признаю, что твой идейный враг неплохо соображает. Рассказывать Вэллару было обязательно?

— У крестной талант узнавать о людях если не все, то почти все. Чихнешь в закрытой комнате, а утром из башни Варлок пришлют бутылку с эликсиром от насморка, — пожаловалась я. — Поверь, я знаю, о чем говорю. Лучше рассказать Айку сразу, чем потом разбираться с недопониманием. Но в него как демон вселился. Мы говорим, когда он остынет… Или нет.

— Вот сейчас я вынуждена задать неприятный вопрос… — Эмбер почесала нос. — У вас с нашим идейным врагом было что-то, о чем ты теперь жалеешь?

Я одарила ее мрачным взглядом и решительно заявила, что собираюсь унести эти позорные воспоминания с собой в могилу.

— Тогда какие планы? — сдалась она. — Уберемся, надеремся полынной настойки или просто прикончим Торстена?

— Прикончить Торстена — достойный план, — мрачно пошутила я. — Решает массу проблем, но давай просто приберемся.

Вечер прошел в уборке. Эмбер рассказывала о блондине-чародее из Эсвольда, с которым познакомилась по дороге домой, а я поглядывала на почтовик, аккуратно пристроенный на письменном столе. Шар оставался прозрачным. Никаких сообщений от Айка. Не выдержала и отослала: «Когда захочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти».

На ужине в шумной столовой он не появился. Возможно, мы просто разминулись, но я все равно беспокойно поглядывала в угол, где шумела команда по брумболу. Как первокурсница, честное слово.

Во всей этой неразберихе ужасного вечера, заканчивающего столь же отвратительные выходные, нашлось только одно хорошее: Закари Торстен тоже пропустил ужин. Говорят, что осознанное голодание позволяет сознанию очиститься. Вот! Пусть просветлится.

— Завтра устроим ритуал очищения жизненного пространства, — через зевок пробормотала Эмбер, когда мы уже потушили свет и пытались заснуть. — А то чувствую, как скоро в наше окно постучатся неприятности.

Секундой позже в окно что-то ударилось. Стекло неприятно и угрожающе звякнуло. Я резко села на кровати и, нахмурившись, прислушалась.

— Эмбер, ты слышала? — тихо спросила у нее.

— Неприятности уже стучатся? — Она оторвала голову от подушки.

Снова раздался звон. Похоже, кто-то собирался разбить нам стекло.

— Первый курс совсем страх потерял, — вскакивая с кровати, процедила я и резко раскрыла занавеску.

Стоило дернуть на себя оконную створку, как что-то полетело прямехонько в мне лоб. Рефлекторно я отшатнулась. Маленький неровный камушек врезался во вспыхнувшую перед лицом преграду, натянул ее, как жгут на рогатке, и светящимся всполохом вернулся к отправителю. Снизу донеслось сдавленное ругательство.

— Враг повержен? — деловито поинтересовалась Эмбер.

Я высунулась наружу и, к собственному удивлению, обнаружила в круге фонарного света согнутого Вэллара.

— Айк, ты в порядке? — всполошилась я.

Он поднял руку, дескать, не переживай, мы с гордостью чуток потрепаны, но все еще стоим на ногах. Кое-как выпрямившись, он откинул с лица спутанные волосы и с улыбкой показал мне почтовик.

— Мне взять его? — не поняла я.

— Да! — донеслось снизу.

Айк говорил тихо, но наверху кто-то, кажется, попытался открыть окно. Пока с моим парнем не принялась беседовать половина общежитского крыла, я быстро нырнула в комнату.

— Ты чего всполошилась? — не утерпела Эмбер.

— Айк пришел, — бросила я и в потемках немедленно споткнулась о брошенные ею домашние туфли. Мигом почувствовала себя маленьким Ро, которому под ноги кидается ковер. Я тоже едва не растянулась на полу и толкнула стол. Почтовик спрыгнул с подставки. Успела подхватить чудом прежде, чем он соскочил с края столешницы. От соприкосновения с ладонью шар засветился, и в темноте зазвучал приятный голос Вэллара:

— Марта, я наговорил сегодня лишнего, и мне действительно жаль. Выкинем белый флаг?

С улыбкой я вернулась к раскрытому окну. Айк по-прежнему стоял на дорожке. Вокруг него, озаряя щербатую брусчатку, ярко-красным магическим контуром светился знак примирения, отчасти напоминающий поделенное на половинки сердце.

Узел, завязавшийся в груди еще во время ссоры, незаметно растаял. Светящимся кончиком пальца в воздухе я нарисовала знак примирения. Он вспыхнул, застыл на секунду светящейся вязью и медленно развеялся затухающей золотистой пыльцой.

— Это Айк Вэллар? — заговорили этажом выше. — К кому он пришел?

— Айк, я тебя прощаю! — истеричным фальцетом заорали на четвертом.

Окна открывались, девушки высовывались наружу.

— Я люблю тебя, Айк Вэллар! — крикнул кто-то.

— Просто женись на мне!

На первом этаже загромыхала створка оконной рамы, и в сторону Вэллара, как на орущего дурниной мартовского кота, выплеснулся поток воды.

Он едва успел отскочить и воскликнул:

— Госпожа комендант, за что?

Магический знак мгновенно потух и зашелся шипящим дымком, оставив после себя на брусчатке выжженный след.

— Пошел отсюда