тёмным лёгким покрывалом. Она включила свет. Через некоторое время в ворота постучали. Пришла Галинка, увидев свет в окне. Она просто светилась от счастья. Её соперница уехала в город, а Ваня и не подумал об этом грустить. И сразу же обратил внимание на неё. Они уже несколько раз вместе гуляли по деревне. Он даже поцеловал её один раз. А друг его сказал, что у Ваньки насчёт неё серьёзные намерения. Вера порадовалась за неё. Галинка работала в конторе, печатала на машинке, поступать она никуда не хотела, да и мать её не отпускала одну в город. А ей и здесь хорошо, если ещё за Ваню замуж выйдет, о чём ей ещё мечтать!

Узнав, что она прогостит в Каневке с неделю, Галинка обрадовалась, побежала домой, сказав, что ещё наболтаются. Вера снова открыла тетрадку. Ритуал дара крови был очень простой, там было всего несколько слов, которые надо произносить при полной луне. А с этим была проблема, луна только начала расти. Ну не жить же ей в пустом доме три недели! Ничего, приедет к полной луне и всё сделает, что случится за это время!

На следующий день с самого утра прибежала Галинка, принеся ей вкусный пирог с картошкой и свежего молока. Они с ней поболтали, потом пришёл Ваня Кудинов, они его увидели из окна, позвали к себе. Вера смотрела на счастливую смеющуюся Галинку и на угрюмого Ваню, и ей совсем не казалось, что у них совет да любовь. Но Галинке она ничего не сказала, а та сама этого совсем не замечала. Они проводили её на автобус, и Вера пообещала приехать через три недели.

Родной дом Вере показался чужим, холодным, совсем не таким, каким был, когда ещё был жив папа. Анна Трифоновна, прабабушка её, умерла ещё в первый день весны. Вера не находила себе места, у неё было предчувствие чего-то, плохого, неумолимого. Она старательно занималась хозяйством, варила, стряпала, чтобы как-то занять себя и свои мысли. А ещё она подсознательно чувствовала, боясь признаться даже себе, что она в родную деревню больше не вернётся.

В Каневку она поехала раньше, чем планировала, через пару недель. Сама не знает, почему. Просто однажды утром встала, и решила, что хочет туда ехать. Собралась, попрощалась с мамой, братьями, и пошла на остановку.

Увидев из окна автобуса приближающуюся Каневку, Вера испытала радость. И сама удивилась. Чужая деревня, никого родных, а она радуется. Когда она открыла дом и вошла в него, она поняла, что хочет жить здесь. Вечером прибежала Галинка, и Вера сразу почувствовала неладное. Галинка не могла усидеть на одном месте, была какая-то резкая, её мысли перескакивали с одного предмета разговора на другой. Вера даже устала от неё. Дальше — больше. Галинка то громко хохотала, то начинала реветь, то надолго замолкала, уставившись в одну точку. Один раз на берегу, когда они втроём сидели на бревне, Галинка вдруг встала и пошла прямо в туфлях в реку, показывая куда-то пальцем. Сначала Вера и Ваня смотрели на неё, думая, что она шутит, и только потом, поняв, что она не собирается останавливаться, Ваня забежал в воду и вытащил её на берег. На следующий день Галинка пришла к ней в белом платье и фате. Вера быстро затащила её в дом и захлопнула за ней дверь.

— Что с тобой? — Вера, как следует, встряхнула её за плечи — Что случилось?

Галинка непонимающе смотрела на неё, потом она заулыбалась, и пошла к зеркалу, и спросила Веру, глядя на неё через пыльное стекло:

— Так ты не знаешь? А, я забыла совсем тебе сказать. Мы женимся. В сентябре. Третьего. Я такая счастливая! Я скоро буду Кудиновой. Кудинова Галина. Галина Кудинова.

И она захохотала. И смех этот был какой-то странный. Вера от страха чуть не выскочила из дома. А потом Галинка страшно выкатила глаза и стала мертвенно-бледной, показывая за спину Веры:

— Он! Он опять здесь! Он за мной ходит, не отпускает меня! Прогони его! Прогони! — Она упала на пол и её затрясло.

Вера оглянулась за спину, прекрасно понимая, что это всего лишь плод её воображения. Она помогла подняться Галинке, уложила её на кровать, тихо повторяя ей, как когда-то повторяла ей прабабушка: «Всё будет хорошо! Всё будет хорошо!»

Вечером она накинула старенькое пальто на Галинку, и проводила её до дома. У калитки стояла Галинкина мать, Анна Васильевна, и с беспокойством смотрела на них. Когда Анна Васильевна проводила Галинку домой, она вернулась к Вере. На вопрос Веры, что с Галинкой, она покачала головой:

— Не знаю что с ней, сама не узнаю её.

— Может что-нибудь случилось в последнее время? Ничего странного не произошло?

— Странное? — Она задумалась — Две недели назад мы с Машкой, моей младшей дочкой, в лес за ягодами пошли, Галинка за нами увязалась. Счастливая такая, всю дорогу пела. А в лесу мы её потеряли. Мы этот лес прочесали на три раза. А потом смотрим, сидит под сосной, глаза испуганные, сама словно в трансе. На наши расспросы ничего нам не отвечает. Говорит нам, что ничего не помнит. Только страшно ей. Вот и началось. Завтра повезём к врачу в город.

Но завтра в город её не повезли. Она ночью сбежала из дома. Мы её искали всей деревней четыре дня. А потом нашли. Мёртвую. Нашли её в свадебном платье, порванном, грязном. Она сидела за камнем, рядом с которым моя бабушка провела ритуал. Голову она закрыла руками, вся сжалась и глаза были направлены вверх. Пальцы у неё были все в земле, будто она перед смертью рыла землю.

Глава 5. Симилия

Вера Петровна оглядела нас, потом пошла на кухню и включила электрический чайник. Она принесла вазу с печеньем, поставила на стол. Анфиса повернулась к ней и спросила:

— А почему мой папа считал, что это ты отравила его отца с матерью?

— Потому что он с самого начала меня принял в штыки. Я вернулась в Каневку после училища, и мы сразу поженились с Иваном. А до этого год переписывались. Так получилось. Живые думают о живых. А Коля дружил с младшей сестрой Галинки, и те, видимо, обсуждали нашу свадьбу, что с Галинкой такое несчастье случилось, а Иван не горевал. Коля мне свадебное платье накануне свадьбы испортил. Залез в окно, пока дома никого не было, и порезал его, сосед видел, как он из окна сиганул. Я до свадьбы