— Кто сказал… что все было именно так?

Со Юджин сидела в кабинете секретаря городского отдела образования Чхве Сухи. Худощавая, с длинной шеей, она тем не менее производила впечатление железной леди. Не поднимая глаз, она выудила из чашки одноразовый пакетик с зеленым чаем, салфеткой вытерла капельки со стола, свернула все в аккуратный комок и выкинула в мусорную корзину. Изящными пальцами легонько похлопала по подолу узкой юбки, будто разглаживая складки. Чхве Сухи просто тянула время. Она весьма гордилась тем, что прошла свой жизненный путь достойно: окончила педуниверситет, начинала как простая учительница в сельской школе. Будучи всего лишь слабой женщиной, она смогла достичь многого и оказалась на этой высоте лишь потому, что не совершала опрометчивых поступков, была последовательна и непоколебима. А то, с чем пришла эта невысокая, коротко стриженная женщина, могло пустить под откос всю ее карьеру. А между прочим, в следующем месяце должна была состояться свадьба ее дочери, и в числе важных гостей на этом мероприятии ожидались братья Ли Гансок и Ли Ганбок: в свое время она не пожалела солидных сумм на подарки новобрачным в их семействе… Поэтому прежде всего надо было взять себя в руки и собраться с мыслями. Она попыталась успокоить себя своей любимой присказкой: «Все будет так, как ты хочешь! Будешь иметь по желанию твоему! Господь восполняет все наши нужды, если мы просим от всей души».

Она выпрямила спину, грациозно вытянула ноги и окинула взглядом предметы, что Со Юджин выложила на стол.

— Это диск с видеозаписью показаний детей, а вот это письменная расшифровка их свидетельств. Мы требуем официального отстранения от должности генерального директора интерната «Чаэ» и расформирования правления с заменой на кандидатов, назначенных государством, а также требуем наказания всех причастных.

Прошло уже четыре дня с момента, как она обратилась с просьбой о встрече, однако секретарь все это время тянула резину — такое начало явно не предвещало ничего хорошего. Особых надежд Со Юджин не питала, однако терпеливо продолжила излагать суть дела:

— Сначала мы заявили в полицию только об одном случае — сексуальных домогательствах со стороны директора интерната «Чаэ» по отношению к ученице седьмого класса. Но, как выяснялось, не только директор, но и его младший брат — замдиректора, а также куратор по внешкольному образованию регулярно подвергали сексуальному насилию умственно отсталую глухонемую девочку — иначе говоря, ребенка со множественной инвалидностью. О втором случае мы тоже заявили в полицию. Расследование, скорей всего, выявит и других пострадавших. Дело настолько вопиющее, что верится с трудом, однако, просмотрев этот диск и ознакомившись с показаниями детей, вы поймете, что это не выдумки.

На словах «сексуальные домогательства» Чхве Сухи нахмурилась. Гримаса выглядела несколько картинно, и можно было предположить, что она знает: суровость ей к лицу. Вообще, эта женщина, по-видимому, весьма гордилась своей внешностью. И в самом деле, для ее возраста — за пятьдесят — у нее было красивое лицо и стройная фигура. Чтобы не показать душевный конфликт, она для начала решила отхлебнуть чая. Директор Ли Гансок и ее муж являлись старейшинами в муджинской церкви Великой Славы, а также состояли в комитете «Любители Муджина», проводящем ежемесячные собрания. Ей вдруг стало любопытно, как отреагирует муж, когда ночью в постели она поделится с ним этой новостью. Неужто и вправду такой солидный человек мог совершить подобное? Не очень-то верилось, если вспомнить молчаливого Ли Гансока с его благодушной улыбкой — они иногда встречались на поле для гольфа. И между прочим, он не кинул в ее сторону ни единого похотливого взгляда, несмотря на ее стройность и обворожительность. В этом плане секретарь Чхве, будучи женщиной, больше была склонна довериться своей интуиции. Похоже, тут попахивало какой-то интригой.

— Погодите! Простите, что прерываю. Это… этот акт насилия произошел во время занятий? Я имею в виду, в ходе учебного процесса?

Со Юджин на секунду призадумалась, что могли означать ее слова.

— Когда вы просмотрите эту запись, вам станет понятно, как было дело. Если вас интересует время, то дети, поужинав после уроков, шли в общежитие и…

— Ну, если после уроков, то к нам это отношения не имеет, — не дослушав, воскликнула секретарь с улыбкой на лице, говорившей, мол, так я и знала.

Со Юджин, потеряв дар речи, возмущенно вскинула голову, но Чхве Сухи проворно встала с места и нажала кнопку внутренней связи.

Вскоре зашел начальник отдела Ким.

— Господин Ким! Если вдруг случится ЧП в общежитии интерната «Чаэ», это в нашей компетенции?

— Нет-нет. Это под ведомством мэрии.

Секретарь в упор посмотрела на Со Юджин, давая понять, что обсуждать тут больше нечего. Дело это мерзкое и неприятное, и даже мысли о нем вызывают головную боль, потому будьте добры, оставьте меня в покое, было написано на ее лице. Со Юджин оторопела и не сразу нашла что сказать. Глубоко вдохнув, она проговорила:

— Послушайте, если тот факт, что директор, зам и куратор общежития подвергают детей сексуальным домогательствам и насилуют, не касается городского отдела образования, то, скажите на милость, кто должен этим заниматься? Неужели вы сами верите в то, что говорите?

— Понимаете, дело в том, что учебный корпус интерната «Чаэ» действительно находится в нашем ведении, а вот жилой корпус подконтролен отделу социального обеспечения в мэрии. Поэтому вам стоит обратиться туда. Если интернатские дети после занятий возвращаются в общежитие и инцидент случился не в учебные часы, то это имеет отношение к жилому корпусу, разве не так? Хо-хо-хо! А значит, это в ведомстве мэрии! — скосив глаза на секретаря, без тени сомнения заявил завотделом Ким.

— Но ведь Ли Гансок также является директором общежития, а Ли Ганбок — его младший брат. К тому же воспитанники — это ученики школы при интернате. Они подверглись сексуальному насилию со стороны директора, зама и куратора, кроме того, случилось это не где-то, а именно в стенах интерната. И вы заявляете, что это не касается отдела образования? — проговорила Со Юджин, повысив голос.