его жизни. Женщины ради услады тела и магия для радости души. С тех пор минуло пятьдесят четыре года, но он почти не изменился, только борода выросла длиннющая, а он из чистой прихоти не пожелал ее укорачивать. Ни разу в жизни не стриг, не брил он бороды.

На что надеются эти муравьи? Он непобедим! Абдул Хаким ибн Ясер, даже не подозревающий, что обитающие несколько севернее славянские племена прозвали его Черномордом, сосредоточил свое внимание на зеркале и на кальяне.

Рыбий Сын испытывал двойственное чувство: с одной стороны, вроде бы, цель близка. Дозорные донесли, что уже за той грядой холмов стоит великолепный дворец, где и живет проклятый колдун. Так что не только отомстим за честь своего кагана, но и добычу возьмем немалую. Душа пела: наконец-то бой, бой с могущественным противником! Рыбий Сын с замиранием сердца предвкушал, как сойдется с колдуном в честном бою на мечах. Ему в голову даже не приходило, что бородатый не собирается брать в руки оружие и выходить навстречу врагам. С другой же стороны, странные недобрые предчувствия одолевали молодого воина, и, чтобы рассеять их, он сам поехал осмотреть место предстоящего боя.

Он осторожно вполз на вершину холма. Отсюда открывался захватывающий вид на жилище колдуна. Да, на это стоило посмотреть! Высокая массивная башня посередине, и вокруг нее — легкий, воздушный, словно сотканный из серебряной паутины дворец. Прекрасный сад расстилался вокруг, даже с холма было отчетливо слышно сладкозвучное пение незнакомых птиц. Налюбовавшись на эту красоту, Рыбий Сын заставил себя теперь смотреть на дворец, как на военную цель. Хорошо было бы ворваться со всех сторон одновременно. Тогда стража — если она там есть, а должна быть: пограбить такой домик наверняка желающих хоть отбавляй — вряд ли сможет сдержать натиск. А если упрямо колотиться в парадные ворота, рано или поздно, конечно, они будут взяты, но это означает подарить врагу жизни многих своих воинов… Решено: дворец нужно окружить. С этой мыслью Рыбий Сын спустился с холма, легко вскочил на своего коня и поехал на совет к кагану Хичаку.

Голубиная почта принесла добрую весть: дружина, посланная вразумлять упрямых вятичей, уже возвращается с богатой данью. На днях уже в Киеве будет! Давно не было таких быстротечных и настолько удачных походов! Ветробой писал, что особая заслуга в этом деле принадлежит Руслану Лазоревичу, который, в одиночку взяв деревню с казной вятичей, на следующий же день собрался было опять за своим Черномордом, да, судя по следам, в воздухе растаял. Чудеса, да и только! И еще писал Большие Уши, что с Русланом девка была из Новгорода, коя вместе с дружиной ныне в Киев поспешает, и очень даже может быть, что это его, Владимира, дочь.

Князь усмехнулся. Если та девка и впрямь его дочь, то вот вам, пожалуйте, и перст указующий. А все же странно, что Руслан, вроде бы в Таврику поехавший, у вятичей в землях объявился, а это ведь в совсем другой стороне будет! Ну, да ладно, главное, чтобы печенегов на себя отвлек, да колдуна своего ненаглядного изловил, раз уж об заклад побился. А там уж посмотрим, какая ему судьба на роду написана. Жив останется — быть так, как тот ночной дух говорил. Побьют молодца вороги — что ж, вечная слава…

Скрипнула дверь, потянуло звериным духом, послышалось невнятное рычание. Князь было встрепенулся, потом расслабился, махнул рукой, сказал, не оборачиваясь:

— Доброе утро, Белоян. С чем пожаловал? Что у нас плохого?

Ответа не последовало. Тем временем тяжелые шаги и рычание слышались уже гораздо ближе. Владимир обернулся, придав своему лицу недовольное выражение… И остолбенел. Прямо перед ним стоял огромный медведь, самый что ни на есть настоящий. Увидев, что его, наконец, заметили, медведь заревел в голос, встал на задние лапы и широко развел в стороны передние, словно собрался обнять князя. Владимир лихорадочно соображал, как бы ему добраться до висящего в противоположном углу меча, но между князем и оружием стоял зверь, обойти которого возможным не представлялось. Тут медведь взревел еще громче, отступил на шаг, и… отвесил Владимиру поясной поклон! После чего, урча, развернулся, опустился на все четыре лапы и убрался восвояси. Князь молча опустился на лавку. Сердце бешено стучало. В дверном проеме возникла громадная фигура верховного волхва.

— Утро доброе, княже. — прорычал Белоян. — Что, испугался? Не все же тебе шутки шутить…

Глава 11

На рассвете Руслан и Молчан покинули гостеприимный дом бабушки Эмене, предварительно узнав у нее кратчайший путь через горы. Было прохладно, прозрачный студеный воздух приятно щекотал грудь. Путники гуськом пробирались все выше и выше по узкой горной тропке. Чем выше поднимались, тем жиже становился воздух, его не хватало для дыхания, и потому на разговоры никого не тянуло. К полудню достигли вершины плоской горы, огляделись. Пока Молчан, сосредоточенно что-то шепча, выглядывал среди многих гор те, приметы которых сообщила Эмене, Руслан с щенячьим восторгом смотрел то вперед, на горную страну, то назад, где внизу, за узкой зеленой полоской берегового леса, серебрилось бескрайнее море.

— А я, дурак, думал: заберусь на гору, а оттуда уж и Царьград видать… — вздохнул он, налюбовавшись.

— А зачем тебе Царьград? — поинтересовался Молчан.

— А так просто. Сколько рассказов слышал, мол, большой град, красивый, богатый, и все-все там есть, даже жар-птицы… А сам не видел ни разу! Обидно же!

— Погоди-погоди, вот соберется ваш Владимир-князь за своей царевной греческой, вот тогда и ты Царьград узришь…

— Ага, как же, жди, соберется он… — проворчал богатырь, — Постой, а ты-то откуда про его тайну сердешную ведаешь?

— Да про то на Руси только глухой да вконец дурной не ведает! Уж я в лесу дремучем сидел, да и то мне птицы рассвистели в таких подробностях, что порой соромно становилось… — хмыкнул Молчан.

— Ладно… Ты приметы бабкины все нашел?

— Все. Нам с тобой теперь вон на ту горушку держать надобно.

— Ну, тогда пошли.

Весь день они так и шли: вверх-вниз, вверх-вниз. По расчетам волхва, половину горного пути они за день одолели. Ближе к вечеру, когда уже солнце спряталось за виднокрай, они остановились на широкой террасе примерно посередине пути к вершине очередной горы. Руслан пошел ловить козла какого-нибудь на ужин, Молчан же занялся сбором дров. Дрова он набрал довольно быстро, запалил костерок… И тут его внимание привлекла какая-то невзрачная на вид травка. Он заинтересованно подошел, наклонился, выкопал несколько стебельков, взглянул на корни, разочарованно вздохнул, выбросил добычу. И тут