Шрифт:
Закладка:
Наверху выключился душ: Брок одевался, собираясь на работу. Десять минут спустя муж, с еще влажными волосами, присоединился к ней на кухне с собственной чашкой кофе.
– Почему Холли встала ни свет ни заря? – поинтересовался он.
Словно в ответ на его замечание, дверь в комнату дочери открылась, и та прошлепала по лестнице, наступая, кажется, на каждую скрипучую дощечку, потому что в утренней тишине шум разнесся по всему дому.
– Похоже, мы сейчас узнаем.
Холли вошла на кухню и улыбнулась.
– Доброе утро. Я специально поставила будильник на пять, чтобы поговорить с вами, прежде чем вы уедете на работу.
Брок с Алиссой переглянулись, и, когда муж просто пожал плечами, она спросила:
– Что такое, милая?
Холли приподнялась на цыпочки, потом перекатилась на пятки. Повторила несколько раз. Она явно нервничала. Алисса снова поймала взгляд мужа, глянула на него вопросительно. Тот опять пожал плечами.
Наконец, Холли остановилась и выпалила:
– Я просто хотела спросить, что вы с папой решили. Ну, насчет Европы. Бабушка звонила вчера вечером, – добавила она вместо объяснения.
«Чертова Мейбл!» – подумала Алисса. Все ее хорошее настроение немедленно испарилось. То, что началось как приятный сюрприз – увидеться с дочерью, прежде чем уехать в участок, – вот-вот могло превратиться в весьма неприятную дискуссию.
Стараясь не показать раздражения в адрес свекрови, Алисса ответила:
– Я уже говорила: мы с папой еще не решили. Мы оба очень заняты. Ты же знаешь, папа занят тендером на постройку нового крыла в госпитале в центре города, а я веду дело о пропавшей женщине.
Она старалась контролировать свои слова, но время для этого было слишком раннее. Алисса уже понимала, что беседа вряд ли закончится на оптимистической ноте.
И оказалась права.
Холли демонстративно посмотрела на часы на микроволновке.
– У вас есть еще двадцать минут, прежде чем ехать на работу. И, как сказала бабуля, мне понадобится время, чтобы подготовиться.
Стиснув зубы от злости скорее на бабулю, чем на дочь, Алисса заметила:
– Да, но сейчас конец марта, а поедешь ты в первую неделю июня – если поедешь.
– Ты также забываешь, Холли, что бабушка купила билеты с открытой датой. Поэтому решать сейчас не обязательно, – добавил Брок.
И тут Холли сделала это – выдернула козырную карту и швырнула ее на стол, как перчатку.
– Мне восемнадцать. По закону я могу делать что хочу, и вы не имеете права мне запрещать. Поэтому на самом деле я прошу вашего позволения поехать в Европу исключительно из вежливости.
Хотя этого следовало ожидать, Алисса прищурилась и аккуратно поставила перед собой кружку.
– Поосторожней, Холли, пока ты не сказала чего-нибудь лишнего. Да, тебе восемнадцать, хоть ты и ведешь себя как тринадцатилетняя, которой сказали, что она не пойдет на взрослую вечеринку. Но даже если по закону ты достигла совершеннолетия, ты все равно живешь в этом доме.
Холли уверенно встретила взгляд матери.
– Я в любой момент могу переехать к бабушке, – отрезала она в ответ.
По кухне разнесся грохот – это Брок ударил ладонью по столешнице.
– Хватит! Прекращаем дискуссию, пока кто-нибудь не сказал того, о чем мы все пожалеем. – Он жестом показал Холли идти наверх. – Отправляйся к себе. Но сразу могу сказать, что с таким отношением я не испытываю никакого желания идти тебе навстречу, тем более разрешать ехать. И да, я сказал «разрешать».
По глазам Холли было видно, что она так и рвется ему возразить, но дочь все-таки закрыла рот, развернулась и бросилась вверх по лестнице. В следующий момент стало ясно, что их громкие голоса разбудили Айзека: его «ой!», когда они с сестрой столкнулись, донеслось до кухни.
– Наверное, не стоило говорить ей, что она ведет себя как тринадцатилетняя, – заметила Алисса, сжимая руками виски. – Но она застала меня врасплох. Нас, – поправилась она.
– Да уж. Сегодня же позвоню маме, – пробормотал Брок сквозь стиснутые зубы.
При упоминании о свекрови Алисса проглотила остатки своего кофе, встала из-за стола и тут увидела, что в дверях стоит сын. Она подождала, пока он что-нибудь скажет, но Айзек молчал, так что Алисса подошла и ткнулась губами ему в щеку.
– Привет! – бросила она вместо обычного «доброе утро», поскольку утро, очевидно, не было добрым. Потом, заталкивая пистолет в кобуру, поцеловала мужа и сказала: – Похоже, сегодня приеду в участок пораньше.
* * *
Час спустя Алисса сидела за столом и с отсутствующим видом чертила пальцем окружности у себя на правом виске. Перед ней лежала раскрытая папка с делом; свободной рукой она взяла кружку с кофе, понесла ее ко рту, на полпути поняла, что кружка пустая, и поставила обратно. Постучала ногтем по бумагам на столе.
– Думаю, семь часов – не слишком рано, чтобы позвонить Маккормику, правда?
– Нет, если мы хотим сообщить ему про машину жены до того, как об этом раззвонят журналисты, – ответил Корд. Мгновение он внимательно изучал ее. – Все еще расстраиваешься из-за ссоры с Холли, да?
Прикрыв глаза, она пробормотала:
– Это же очевидно, да?
К взаимному удивлению, оба они въехали на парковку в одно и то же время, и Корду хватило одного короткого взгляда на ее лицо и негромкого «так-так», чтобы Алисса призналась, что привело ее в участок в такую рань.
– Вроде того.
– Ну, я очень надеюсь, – она тронула экран телефона, чтобы проверить время, – что через двадцать одну минуту сорок семь секунд эта чертова головная боль пройдет и я смогу сосредоточиться.
Однако двадцать пять минут спустя, когда Алисса набирала номер Рейфа Маккормика, боль пульсировала в голове с той же силой.
Он ответил не сразу, и Алисса сама не поняла, надеялась ли, что он схватит трубку, или что не ответит вообще. Мысленно она уже готовилась оставить ему сообщение на автоответчике, но тут Рейф все-таки ответил на звонок.
– Алло. – Голос на другом конце был хриплым, полным отчаяния и одновременно надежды. Рейф сделал судорожный вдох.
– Мистер Маккормик,
