– Я иногда думаю: есть ли границы у выдумок и фантазий? – задумчиво произнёс Бирмингем, сидящий рядом с Карлошем.

Поздно ночью два волшебника в доме Лютенции Кареглаз, уже выслушавшие рассказ друзей и отправившие их спать, сидели на диване, вырезали из картона новые звёзды для своего скорого ночного дежурства и обсуждали произошедшее.

– Мне кажется, никаких границ и нет, – пожал плечами Карлош. – Хоть у выдумщиков и не получилось пока воспользоваться варежкой, карандашом и птицей, я уверен, что и эти предметы скоро начнут действовать. Как блокнот.

– Как же всё-таки эти обычные вещи стали волшебными? – спросил Бирмингем.

– Ты думаешь, они изначально были обычными? По-моему, нет. Эти предметы были дороги четверым детям. Ведь такое часто бывает в волшебной стране, когда очень ценные для кого-то вещи приобретают волшебные свойства.

– Ну, не знаю, мой любимый ночной колпак, который мне очень дорог, до сих пор почему-то не заговорил, – попробовал пошутить Бирмингем, чтобы развеселить своего друга, но Карлош лишь улыбнулся. Он не был привычно бодрым и жизнерадостным, и это настораживало Бирмингема.

– Ты сказал Коле? – решил спросить Бирмингем.

– Сказал ему что?

– Что ты думал, будто именно он – твой выдумщик.

Карлош перестал вырезать звезду, и ножницы замерли в его руках.

– Нет, не сказал. Ты думаешь, надо было?

– Не знаю.

– Я тоже.

– Ты расстроен?

Карлош подумал, прежде чем ответить.

– Марианна – прекрасный выдумщик, и я рад, что мы с ней связаны. Но с другой стороны, я теперь чувствую большую ответственность за этого мальчика. Нехорошо получилось с Леопольдом – теперь наших выдумщиков могут и не допустить до разноса подарков, а мы их уже взбудоражили этой возможностью.

Карлош Плюш закончил вырезать, отложил ножницы, и все новенькие звёзды взмыли под потолок и застыли на разном расстоянии друг от друга и от потолка. Карлош смотрел на них, избегая смотреть на своего друга. Но Бирмингем знал причину этого – просто Карлош не хотел, чтобы он, Бирмингем, увидел растерянность в глазах своего всегда весёлого и жизнерадостного друга.

– Перестань, могло быть и хуже, – произнёс Бирмингем. – Как ты сам говоришь: «Выше нос»…

Тут со второго этажа домика Лютенции Кареглаз раздался жуткий топок и крик одной из её прилетевших погостить внучек:

– Кто забрал мой блеск для губ?! Астрия, это ты забрала, я знаю! Немедленно верни! Ба-буш-ка-а-а-а!

Бирмингем мрачно уставился на Карлоша:

– Вот теперь уже хуже быть не может. Уносим ноги.

И Карлош Плюш, не выдержав, рассмеялся.

***

Утром, когда Коля, Моросик, Лариса, Марианна и Чарли шли на завтрак, у большой мраморной лестницы они увидели домового Топотошу, который тащил в гостиницу огромную пушистую ёлку. Вокруг него суетились рождественские эльфы, которые хотели ему помочь, но в итоге только мешали.

– Ой, – сказал Топотоша, когда едва не наступил одному из рождественских эльфов на ногу. – Эльфы, расступитесь, прошу вас!

Рождественские эльфы, недовольно переглянувшись, расступились. А Топотоша аккуратно поставил ёлку в самую середину первого этажа – у лестницы. Едва она коснулась пола, как его часть исчезла – Коля, его друзья и другие подошедшие к ним дети увидели снег и землю. Ёлка тут же приросла к земле, будто бы всегда здесь находилась, а часть пола вернулась на место. Только вокруг ёлки остался круг голой земли, а пол словно бережно и почтенно окружал её.

– Что вы удивляетесь? – спросил Топотоша у окружавших его детей. – Именно так всегда в Северном Оленеве и любых цивилизованных волшебных сообществах устанавливают ёлки к зимним праздникам. Их просто переносят на другое место. Не срубать же дерево ради удовольствия.

Друзья немного полюбовались пушистой зелёной красавицей, а потом у входной двери зазвенели колокольчики, говорящие о том, что кто-то пришёл.

– Волшебник! – радостно завопил Чарли, посмотрев в сторону зашедшего в отель человека. – Это мой волшебник, ребята!

И малыш, забыв про всё, бросился к своему волшебнику. Красивый высокий мужчина в зелёной пижаме, благородными чертами лица и с небрежно подстриженными волосами по плечи тепло обнял Чарли. Коля обратил внимание на то, что обе ладони волшебника забинтованы – должно быть, встречи с драконами не прошли для него бесследно.

– Добрый день, – улыбнулся волшебник Коле и его друзьям и галантно приподнял свой цилиндр. – Меня зовут Тилли-Боб Зелёный. А вы, я так понимаю, Коля, Моросик, Лариса и Марианна?

Друзья скромно кивнули.

– Да, это мы! – гордо произнесла Лариса.

– Чарли о вас мне очень много рассказывал. Как там твоя новогодняя открытка для Миши Хворостова, Марианна?

Марианна покраснела как рак и опустила глаза. Её идея насчёт открытки была секретом, о котором знала только Лариса. Но вчера перед сном, когда они не смогли сотворить ничего волшебного при помощи других волшебных предметов и в итоге долго разговаривали, Лариса проболталась про открытку Коле и Моросику, а маленький Чарли при этом присутствовал.

Тилли-Боб Зелёный, поняв, что это была тайна, кашлянул и деликатно сменил тему.

– Ну что, малыш, ты не забыл, куда мы сегодня едем? – обратился он к Чарли.

– Нет, конечно! – воскликнул Чарли, стараясь, как видно, не прыгать от счастья. – Мы едем в дельфинарий в Сочи. Будем смотреть на жителей подводного мира и заодно придумывать новых воображаемых животных.

– Воображаемых животных? – переспросил Коля.

– Да, а вы никогда не придумывали? – удивился Чарли.

– Пойдём, Чарли, – мягко сказал его волшебник. – Надо собрать рюкзак. Кстати, рождественские эльфы дадут нам сани и двух оленей!

Чарли ещё раз обнял своего волшебника – со всей силы, на которую только были способны его маленькие ручки, и пошёл вместе с ним. Обернувшись, малыш помахал Коле:

– До встречи, Коля! Пока, мои друзья!

Поднимаясь по лестнице, Чарли и Тилли, как было видно, уже с большим предвкушением обсуждали своё скорое путешествие.

– Интересно, что за воображаемые животные? – жизнерадостно спросила Лариса, но Моросик только закатил глаза и пробормотал что-то про развлечения для малышей.

***

– Ты!

– Нет, ты!

Когда Коля и его друзья зашли в домик госпожи Кареглаз, они обнаружили такую картину: внучки госпожи Кареглаз Астрия и Джеральдина сидели за столом на кухне и со злостью перекидывали друг другу луковицу.