В который уже раз за вечер в кают-кампании воцарилось гробовое молчание. Гончий и Асока сверлили друг друга взглядами и ни один не собирался проигрывать зрительную битву.

Начала уже побаливать спина и колени, но Гончий стоял до конца. До победы. Ударные клоны не сдаются, не пасуют, не отступают. Они стоят на смерть. За себя, за друзей, за братьев, за народ, который поклялись защищать. За те цели и идеалы, ради которых их и создали.

— Все сказал, солдатик? — поинтересовалась тогрута.

— Если вам есть что возразить, то я готов продолжить диалог, — твердо заявил Гончий.

— Ну тогда скажу один раз и повторяться не буду, — сказала леди Тано. — Не я решаю твою судьбу, а разумные повыше меня званием и посильнее в умственном процессе. Но, когда спросят мое мнение, я скажу ровно то, что думаю. И тебе это не изменить, как и не вернуться во времени и убрать мой страх того, что твой массифф может разорвать меня на куски в любой момент. Та маленькая девочка, незаслуженно оболганная и брошенная всеми, не исчезла. Она просто выросла и научилась наносить удары своим обидчикам тогда, когда они меньше всего этого ожидают. Доступно объяснила?

— Предельно, мэм.

— Ну, а теперь сделай одолжение и не попадайся мне на глаза до самой конечной остановки, — не прощаясь, тогрута развернулась и скрылась из виду. Гончий с трудом опустился на кресло.

— Вот это женщина, — с восхищением произнес Райф. — Если бы не межвидовой барьер…

— Рейнджер, — оборвал его магистр Винду, переглянувшись с агентом Кроссом. — Сделай одолжение — заткнись.

— Какие же вы все недружественные, — фыркнул триарий, выбираясь из-за стола. — Наверное поэтому вы постоянно и воюете друг с другом. И ничто, даже угроза всеобщего уничтожения, вас не сплачивает. Дрянная раса…

* * *

Гауптвахта на «Страже» мало чем отличается от остальных таких же отсеков на других военных кораблях. Тот же минимализм, отсутствие комфорта и режим дня, который не зависит от того, кто находится внутри этих небольших клетей.

Сюда попадают разумные, члены экипажа звездного суперразрушителя в качестве наказания за свои дисциплинарные проступки. Служба безопасности флагмана работает чисто, быстро и не допускает промахов. Любой разумный, попавший сюда, приговаривается к определенному виду наказания. По большей части оно заключается в нарядах на самые унизительные места, вроде мусоросборника или очистки контейнеров санузлов. Наиболее легким считается усиление наряда на камбузе, но лишь с виду. Попасть в лапы команды поваров и на все время наказания стоять на заготовках продуктов для приема пищи многотысячного экипажа наряду с дроидами… Не самое лучшее время в карьере военного.

За нахождение на гауптвахте лишают оклада на время наказания, тормозят присвоение очередных званий, лишают премиальных выплат. Это тоже может показаться легким бременем, но это не так.

Разумным на борту этого корабля есть что терять. Даже клонам, немалая часть из которых ничуть не отличается от людей, а потому знает куда потратить свои накопления, мечтает о повышении и так далее.

Но в камере с номером семь находился тот разумный, которому плевать на все это.

Ровно настолько, насколько и мне нет дела до того, что с ней станет после того, как закончится допрос.

— Можете делать со мной все, что хотите, но я не скажу вам ничего, — произнесла «Стервятник» сразу же, как только я пересек порог ее камеры. — Меня не сломать, не развязать мне язык. К пыткам и боли я привычна.

Подполковник Тиерс и командир службы безопасности корабля, ведающие допросом этой девицы молча подтвердили сказанное. Даже дроид-дознаватель, владеющий знаниями о всех видах пыток этой галактики, и тот оказался бессилен. Мы не получили ничего.

— Вижу, вы не удивлены тем, что видите, — подметил я, садясь на стул напротив нее.

Клон удерживалась цепями и шоковыми наручниками, но по ее виду можно сделать вывод, что она и не собирается сбегать.

— Клонов в наше время изготавливают так же быстро, как и пищевые автоматы, — произнесла она. — Ваша игра не пройдет. Вы будете уничтожены и брошены под ноги моего командира.

Любопытно. Считает меня клоном?

Прекрасно.

— И как же Кронал, он же Блэкхоул, он же Шеоуспаун, он же Перек, намерен сделать это? — поинтересовался я.

Если ее и удивило знание всех псевдонимов Пророка, то она даже виду не подала.

— Узнаете, когда придет время, — пообещала она. — И вы все будете страдать так, как не страдали в своей жизни.

— Я бы не был категоричен так на вашем месте, — она просто не находилась в ситуации, когда сразу две опаснейшие женщины узнавали, что у них есть кое-кто общий. С примерно одинаковыми стартовыми позициями.

— Так может поменяемся? — нахально улыбнулась она.

— Не думаю, что цепи и наручники подойдут к моему кителю, — возразил я, бросив взгляд на стены камеры. В соседних помещениях расположены клетки с йсаламири таким образом, чтобы внутри этой камеры не было ни единого уголка, где могла бы действовать Сила. — Вам известно об импланте с ядом, внедренном в ваш мозг?

— Мне наплевать, — ответила она.

— И вас не интересует судьба вашего донора? — полюбопытствовал я.

— Ответ тот же.

— И даже собственная судьба не заботит?

— Добавить нечего.

— Понимаю, — кивнул я, сделав жест Тиерсу. Полковник направился к выходу, чтобы позвать других гвардейцев и доставить реквизит. — Скажите, вы знаете что такое безумие?

— Философия мне тоже не интересна, — рассмеялась она. Собственно, с учетом того, что с ней делали дознаватели, немудрено, что «Стервятник» даже пошевелиться боится. Наверняка есть предел и ее боли.

— В таком случае, я буду озвучивать свои мысли вслух, — за моей спиной распахнулась переборка и внутрь зашли три гвардейца, несущие многофункциональное кресло с креплениями для туловища и конечностей. А так же конструкцию для удержания бака, сам бак и дополнительные приспособления для фиксации. — Орун Ва создал вас и таких же как вы совершенными, по его словам. Как великолепный генетик он поработал, чтобы у Тайбера Занна были на вооружении лучшие коммандос из всех. Конечно, он не знал, что Занн всего лишь марионетка…

— Избавьте меня от ваших проповедей, — сказала «Стервятник», глядя на то, как размещают оборудование. — Вам проще меня пристрелить, чем тратить