Шрифт:
Закладка:
– Этот, как его?.. Вы говорили, – наморщился, припоминая Фадеев.
– Хиви?
– Точно, хиви.
– Да, это он и есть. Пытался выжить, но не будем судить его строго. Тем более, когда я их брал, тот мне взглядом показал, где прячется ещё один немец. Помог. Прощёлкал я того, на них отвлёкся. Правда, всё же оружие ему не давайте, присматривайтесь. К нашим придём, пусть особисты им занимаются. Но я замолвлю словечко, помощь его я помню. Среди пленных два десятка моряков, старший у них главстаршина Евстигнеев, он с последней шлюпкой придёт. Сейчас Зимина опрашивает тех, что уже привезли. Там три моряка. Можете отбирать себе. Всех красноармейцев к Лехе на баржу. Кто не в зенитчики, те в десант. Всем всё ясно?
– Когда мне отходить? – поинтересовался Лазарев.
Посмотрев на наручные часы и покосившись на настенные, я ответил:
– В одиннадцать выходите. Отойдёте подальше от берега, чтобы вспышки выстрелов не видно было, и берите. Подойдите чуть раньше, тот наверняка по прямой пойдёт, глубины позволяют, вот на маршруте и дождётесь.
– Думаю, лучше догнать его, прикрываясь баржой, и, обогнав, взять на абордаж, – предложил Фадеев.
– Отличная идея, я – за. Проработайте её в деталях.
После этого мы разошлись, оба командира направились к Зиминой, узнать военно-учетные специальности моряков, а я, найдя деда, стал с ним руководить переделкой ложных надстроек баржи. Новички нам мешали, так что мы их на буксир прогнали, вместе с медиками. Мы работали, шлюпка уже дважды возвращалась полная и ушла в последний раз к косе. Там и пулемёт нужно забрать, другие трофей, кроме того, Евстигнеева и Юру. Шлюпка появилась, когда мы уже заканчивали. В экипаж Лазарева вошли ещё десять моряков и два красноармейца. Последние были зенитчиками и, что важно, знали немецкие зенитки. Он, забрав десант из двух десятков бойцов, Лёха поделился, с сапёрами и переводчиком, ушёл. Да и мы уже отошли от острова и ждали возвращения шлюпки, чтобы направиться следом. Кстати, Евстигнеева до конца пути направляю на катер Фадеева, замом его будет, а то у того вообще младших командиров не было. Правда главстаршина подводник, боцман, но ничего, это только до Поти, освоится.
Когда шлюпка вернулась, мы подняли её на борт, трофеи дед принимал, мы на полном ходу двинули в сторону пролива. По пути нас и должен нагнать Лазарев. Так как все пленные давно друг друга знали, ещё при первоначальном допросе можно было сразу раскидать кого куда, так мы и сделали. Я дал добро, поэтому экипажи Фадеева и Лазарева получили пополнение, но и Лёха на барже не был обижен, он так и командовал зенитчиками на барже, ну и самим кораблём конечно же.
Сдав вахту деду, я решил пару часов поспать, спустился в кают-компанию, там за столиками сидели трое, из последних, освобождённых, две наши медички и четыре женщины из разведгруппы. Женщин к нам перевели, на буксир, им тут комфортнее было, чем на тесном боевом корабле. Бойцы чистые, хотя форма ещё влажная, подстриженные, сидели и ели густой наваристый борщ. А один сидел и нюхал половинку яблока. У нас витамины четвертинками выдавали, но ослабевшим и раненым половинки. Новичкам вот половины выдали. А какое блаженство на его лице было, когда тот это яблоко нюхал, не передать. Четверо новичков устроились на моём буксире, остальные кто где, согласно одобренным мной спискам. Дело в том, что два моряка раньше проходили службу на военном буксире «Ижорец». Мне опытные матросы нужны, вот я их себе и взял, включив в команду. Третий флотский, радист, осваивался в радиорубке, тот который тут раньше работал, ушёл к Фадееву, да он и был их матросом, временно у меня на борту находился. Четвёртый красноармеец, зенитчик, был наводчиком зенитного крупнокалиберного пулемёта. И у нас профессиональный зенитчик на наши ДШК появился. Его я назначил также палубным матросом, ну и наводчиком на кормовой пулемёт. Вахты я тоже расписал, так что остальные в кубрике отдыхали. Вахта деда заступила на службу, мы пока отдыхали, нам даже удалось сформировать третью вахту, там старшим Юра стал.
Поев, я отправился к себе, где принял душ и быстро уснул.
Кстати, обедая, я слышал шепотки, это новички расспрашивали обо мне и о том, как мы тут оказались. То, что я Поляков, для многих было откровением, только не для Евстигнеева, тот меня узнал ещё в проёме двери барака, когда я полуобернулся, и вечернее солнце осветило моё лицо. Тот видел мои первые фото и узнал. Правда никому не говорил, но велел выполнять мои приказы и сам демонстративно это делал. Я что-то такое и подозревал, опыт общения с освобождёнными, когда я не называл себя, у меня уже был, а тут подчёркнутое послушание.
Разбудили меня позже чем я велел. Вахтенный лишь виновато пожал плечами, мол, мой дед, старпом, не велел будить. Быстро одевшись, я взлетел в рубку.
– Ну что? – первым делом поинтересовался я.
Ругать никого за лишние минуты сна не стал, к чему? Вокруг всё та же ночь, а с правого борта подходил катер Лазарева. Вот почему меня подняли. Как тот проявился в ночи, Фадеев к нему «сбегал» и, опознавшись, привёл к нам. Сбросив ход, я оставил деда в рубке, а сам спустился вниз и подошёл к борту. Лейтенанту всё удалось. Идея Фадеева сработала, немцы до последней секунды ничего не подозревали, пока наши их не догнали с кормы и не взяли на абордаж. До стрельбы во внутренних отсеках дошло, саму палубу взяли без неё. У нас четверо раненых и трое убитых. Поэтому, подойдя ближе, с помощью матерчатых носилок и талей шлюпбалки, передали раненых нам. Их сразу понесли вниз, Зимина готовила операционную в кают-компании. Среди пленных были и офицеры. Сразу после захвата их развели по разным каютам и быстро допросили, сигналы, которые должны были те дать, совпадали при допросах обоих.
Дальше по законам военного времени. Ну а буксир с баржей затопили, отвели чуть дальше, где глубина больше, и отправили на дно, подорвав. Правда, аккуратно. Лазарев сказал, после войны можно легко поднять буксир и отремонтировать. С меня пример берут, я известный трофейщик. К тому же с буксира сняли пулемёты. Один ДШК в зенитном исполнении и что-то немецкое, но тоже крупнокалиберное. Боезапас прихватили. Всё это
