— Насколько я знаю нет. А что?

— А у тебя? Катюш, не поверю что такая женщина одна.

— Мне девяносто.

— И чо?

— Игорь! Мне девяносто, тебе ещё семнадцати нет! Прекрати эти дурацкие подкаты. У нас с тобой ничего не может быть.

— Так я себя и не предлагал.

— Ой… Так, стажёр. Соберись. Ты в опасности.

— Я знаю. Но вы ведь рядом.

****

После милиции, едем домой. Включаем фильм ужасов, сидим смотрим. Иванова объяснив мне что приревновала успокаивается, остальные по прежнему довольны. Грибочкина как-то натурально боится происходящего на экране. Её прям трясёт.

Нам доставляют еду. День заканчивается. Вечером начинаются привычные брожения. Девушки моются, кто в душе к кто в ванне. Мечтают переехать в новый дом. Незаметно перемещаемся на кровать. И как только начинаем засыпать. В мой разум вторгается Катюха и просит выйти на поговорить. Говорит что сейчас всех усыпит.

И таки усыпляет. Все мгновенно вырубаются. Выбираюсь из-под Ольги, чего совсем не хочется. Подтянув трусы топаю на выход, по пути цепляю сигареты, закуриваю и выхожу на крыльцо.

— Мог бы одеться, — появляясь рядом ворчит Катя.

— У меня весь дом в камерах, — стоя перед ней ворчу. — Наверняка по углам ещё и вооружённые бойцы сидят. Так что ты хотела? Случилось что-то?

— Личное. Игорь, мне не нравятся твои подкаты. Прекрати, это глупо.

— Так я же…

— Я всё понимаю! — закуривая восклицает Морозова. — Тебе скоро семнадцать. У тебя кипят гормоны. Но я тебе не подхожу. Я не создана для семейной жизни. Я старая. Грубая. У нас не было запечатления. Оставь меня, это бесполезно.

— Кать, но и не хотел…

— Прости, Игорь. Мне надо идти. И не думай обо мне! Не надо. Всё, будет что, я тебе сообщу. Ушла…

Морозова исчезает. Стою, чешу затылок. Ничего не понимаю.

Ну допустим… Девяносто летняя женщина, генерал-лейтенант КГБ… Ведёт себя как школьница? Ну и… Ну и как бы не время. На меня сегодня целое покушение устроили. Да, я конечно повёл себя как бешеная собака. Но шансы явно были не равны. Амбал здоровый, мне с ним… Один удар и я бы отъехал, скорее всего в мир иной. И тут…

От дикого многоголосого крика в доме подпрыгиваю и ломлюсь внутрь. Забегаю, несусь в спальню, где от увиденного замираю…

В спальне настоящий звездец. Такой что волосы дыбом встают. Перепуганные девушки стоят у кровати. В центре лежит скрюченная перепачканная кровью Грибочкина. Корчась от боли она стонет, прижимает руки к животу. Плачущая Лена гладит её светящимися руками и пытается успокоить.

— Что случилось? Звоните кто-нибудь в скорую. Что…

Договорить не могу. В районе солнечного сплетения холодеет и тут же как будто вспыхивает. Из груди по всему телу как будто по нитям расходится настоящее пламя.

Запахи становятся сильнее, цвета меняются, теперь всё в чёрно-фиолетовых тонах. Вокруг кистей рук закручивается фиолетовая дымка. Сознание проясняется. От вида заляпанной кровью Грибочкиной и осознания что с ней случилось нечто страшное паника отступает, на её место приходит холодная ярость. Впервые в жизни, мне по-настоящему хочется убивать. Хочется найти уродов кто посмел сделать это с моей Машей… Найти и вырвать им глаза.

— Кто… — голосом от которого девушки бледнеют спрашиваю и смотрю на потолок в ставшую видимой камеру. — Кто это сделал? Кто?

Ответа нет, девушки осторожно отшагивают подальше.

— Игорь, только без глупостей, — шелестит в голове голос Морозовой.

— Говори! — мысленно кричу и прям вижу как Морозова вздрагивает.

— Сейчас…

Глава 47

Утро. Сидим за столом. Завтракаем. На коленях у меня сияющая от радости Грибочкина. Остальные, обращаясь ко мне не иначе как Муравьиный Лев, обсуждают ночное происшествие.

Нет, не произошло