взволнованного Басяка. Хотел дотянуться до приготовлено кинжала, как увидел вместо своей руки обтянутую кожей кость без намёка на мышечную массу. Он был уже трупом, иссохшей мумией, которая продолжала держаться на земле лишь благодаря нарисованным знакам, светящимся в данный момент, посылая в это немощное тело природную силу, которой здесь было меньше, чем воды в пустыне.

Было больно по всему телу… Каждым суставом было больно двигать, так как больше нет жидкости в них, каждый вдох делался с большим трудом, словно нужно было раз за разом пробивать невидимую преграду, не говоря уже и о болезненности каждого вдоха, отдающейся в грудь. А лёгкие сжались до такой степени, что даже четверть вдоха не сделать. Больно, как же больно! Всё хуже, чем он думал… Сможет ли он всадить кинжал в сердце? На это просто нет сил. Рукоять ножа даже не сжималась в слабой руке. Сектар пытался её подняться, но нож казался ему тяжелее, чем отцовский меч десятилетнему эльфу.

Басяк не узнавал своего хозяина. Он хотел было вскочить, когда это нечто стало ползти к нему с ножом в руках, но последними крупицами магии Сектар остановил его, заставляя лечь обратно. Басяк хрипел, сопротивлялся, нервно двигая ногами, но всё равно покорно лёг на бок, с ужасом в черных глазах следя за тем, как неведомый ему старик, чудовищная мумия с впалыми и полумёртвыми глазами подползала к нему, взбиралась на его бок и произносила какие-то слова хриплым, еле слышным голосом. В глазах этого существа была лишь смерть, холодная и безжизненная, смерть и решимость.

Собрав последние силы, Сектар произнёс последнее слово и поднял свою руку над телом животного, сжимая рукоять ножа так крепко, как он только мог. Камнем она рухнула на тело животного, пронзая его и концом лезвия протыкая сильное сердце. Басяк дёрнулся так резко и с такой силой, что ментальная магия эльфа не смогла его удержать — Сектар повалился на лёд, пока его любимой конь, лучший друг и гордость, испускал последний дух, не понимая, не веря в то, что произошло. Туманный вновь поднялся над ним, заглянул в его глаза и прочитал вопрос:

«За что?»

Но Сектар сейчас не мог просить прощения, не мог скорбеть и жалеть о содеянном. Воткнув нож до самого конца, разрывая сердце прекрасного рыжего зверя, он дождался, когда жизнь окончательно покинула его, после чего распорол грудину, нашёптывая новые слова, пропитанные злой, нехорошей магией. Отец всегда ругал младшего за то, что тот ничем не интересовался. О нет, отец, он ещё как интересовался. Но интересовался всегда нужными знаниями, которые ему пригодятся, которые однажды, как сейчас, например, спасут его жизнь.

Молодой и прекрасный эльф в теле ужасного старика, вырвал сердце своего друга и впился в него зубами, словно он и есть та самая мантикора, изголодавшаяся по мясу. Сердце было таким горячим, таким мягким. И не успел Сектар откусить кусок, как его тут же стошнило. Он не мог, это было омерзительно и тяжело — Басяк был не просто лошадью, он был другом, компаньоном! И он в последний раз спасал жизнь своего хозяина. Нужно пересилить себя, нужно впитать силу боевой лошади через поедание его сердца, но Сектару было тяжело. Каждый рвотный позыв убивал Сектара, ослаблял. Он чуть не уронил драгоценное сердце, но даже впиваться в него, обливаться горячей кровью было противно, омерзительно, тошнотворно. Даже мысли, что он должен съесть это всё, вызывали мощнейшие позывы. Пачкая труп коня желчью, он зажмурился и просто стал пихать сердце себе в рот. Не прожевывал. Просто кусал и глотал, стараясь, чтобы всё не полезло обратно наружу.

Постепенно, как и задумывалось, силы возвращались к туманному эльфу. Он медленно, с каждым проглатыванием куска сердца молодел, хоть и не так быстро, как это должно было быть с магией. Но черное заклятие работало, и это главное. Сектару было плевать, что использовать, лишь бы сохранить свою жизнь, лишь бы как можно дольше помогать брату и его спутникам.

Когда последний кусок в окровавленной руке скрылся в его рту, а рвотный рефлекс был подавлен, Сектар откинулся на сталагмит и закрыл рот рукой, стараясь мыслями уйти отсюда, представить, что он ел что-то другое, но запах сырого мяса, горячей крови, которая, как казалось эльфу, была такой до сих пор. Отвратительно, противно, тошнотворно… Вернувшиеся силы не могли воодушевить его, Сектар всё равно ощущал себя дряхлым стариком из-за проделанного.

Его взгляд упал на труп коня, но он тут же его отвёл. Не мог смотреть. Ему было стыдно перед благородным рыжим зверем, было плохо, что потерял друга, один из немногих, кто не боялся смотреть в глаза властвующему над чужими разумами эльфу. И теперь его нет. Он спас жизнь хозяину, отдав свою, но не по своей воле. Сектар пытался себя утешить, что, был бы он разумным зверем и мог говорить, Басяк обязательно бы согласился на это. Но то было лишь утешением, сейчас Сектар чувствовал себя предателем.

***

Последующие дни Басяк продолжал спасать жизнь своего хозяина. Сектар мог наколдовать разве что маленькую струю огня, подпитывая магию злобой на самого себя за это предательство. Басяк несколько дней кормил Сектара, пока тот приходил в себя. Когда он ощутил, что вновь может колдовать, он проверил, что творилось в Белом замке и ужаснулся, видя, что его ищут. Они поняли, что тут замешан туманный, и искали его по всем горам.

Одному он радовался — магов стало вполовину меньше. Быть может, мантикора их убила, а может, они отлеживались в каком-то больничном крыле, но магические запасы магов были либо истощены, либо направлены на то, чтобы поддерживать защитное поле, поддерживать жизненную энергию в своих собратьях. Сектар не зря пришёл сюда, не зря пожертвовал Басяком — он дал время своему брату.

Теперь нужно бежать отсюда.

Он разрушил пещеру, в которой скрылся, похоронив останки своего рыжего друга, и в форме старика отправился обратно в город. Но чем ближе он подходил к Дасмору, тем отчетливее ощущал упадок сил. Не успел восстановиться после такого, его могут нагнать, если он немедленно не ускорится. Но… он может и погибнуть, если не сделает привал.

И богиня жизни в облике сереброволосой красавицы спасла его. Голос матери напомнил ему, что нужно продолжать бороться. Ещё ничего не кончено, Гинтар и его друзья до сих пор пребывали в опасности. Она говорила, что ей пришло новое видение. Матушка плакала, она была на грани срыва.

«Сектар, Гинтара задерут лунные! Умоляю, сыночек, свяжись с