поисках средства не пустить его на тот свет. И серебряный крестик-портключ — вот он, висит на крепком шнурке, шанс сквиба на мгновенную аппарацию в безопасное место.

Здесь рассуждения пришлось прервать по вполне естественным причинам. Хмыкнув, что, мол, и мыслителям иногда требуется отлить, Квиринус, ежась от холода, поспешил в закуток возле черной лестницы, где находилась уборная.

Волшебники с их бытовыми заклинаниями не нуждались в канализации и магловских выгребных ямах. Заботиться о низменных потребностях сквибов не собиралось даже пресловутое Общество поддержки: за многолетнюю историю существования оно не предложило ничего, что облегчило бы жизнь лишенным возможности колдовать. Покойный Мариус обходился старым ведром и платил домовладельцу дополнительно несколько галлеонов за то, чтобы пользоваться бочкой без дна, врытой в землю на заднем дворе. У него же покупал воду, таская ее наверх в другом ведре. Потом грел ее на керосинке, наполняя жестяную лохань, если хотел искупаться.

Нехитрые приспособления по наследству перешли от старого сквиба молодому. К счастью, жена избавила его от трат на воду, но насчет всего остального...

Он толкнул низкую дверцу, вспоминая, наполнил ли с вечера рукомойник. Уже занес ногу через высокий порожек и замер от неожиданности: в полумраке каморки на том месте, где обычно стояло ведро, светилось нечто округлое, в голубых птичках по розовому полю. Над ним мерцали слова: «Ты уже большой, вот тебе горшок». И ниже, знакомым размашистым почерком — «С Днем рождения!»

У Квиринуса вдруг защипало глаза. Сиби! Нарочно дождалась, пока он уснет, и заменила ведро детской посудиной, какие продаются в аптеках Косого переулка. Малыши не способны сказать «Экскуро», да и волшебных палочек у них нет, так что магические самоочищающиеся устройства всегда востребованы заботливыми родителями. А еще — женщиной, которая любит своего мужчину со всеми его проблемами, зачастую совсем не романтичными, и тихо помогает их решать, не делая трагедии, а превращая в шутку.

Жена сонно заворчала, когда муж нырнул обратно под одеяло, занеся холод.

— Спасибо за горшок, любимая, — прошептал он в растрепанный ворох волос, под которым где-то скрывалось ухо. — Это то, что надо.

— А если на него сесть, он играет песенку, — пробормотала в ответ Сивилла и прыснула в подушку.

— Надо будет попробовать, — серьезно, как только мог, ответил Квиринус.

Спустя миг смеялись оба, дурашливо пихая друг друга, пока Сиби не оказалась прижатой к мужской груди.

— Я боялась, что ты обидишься... Но то ведро было таким ужасным!

— Ох, Сиби, какое же ты чудо...

* * *

Плоская прямоугольная коробка выглядела произведением искусства: крохотные сдвоенные «F», тисненые золотом по полю тончайшего кремового цвета, муаровая ленточка, скрепленная на крышке изящной розеткой. Подразумевалось, что шоколад, упакованный в такую красоту, обязан быть особенно вкусным. На скромной скатерти, в окружении простых чайных чашек и чайника с помятым боком, картонное великолепие смотрелось королевой, попавшей в притон бродяг.

— Твои любимые, от Фортескью, — Квиринус безжалостно дернул тонкую ленточку. — Надеюсь, не испортились... Снейп их еще летом принес. Я для тебя отложил и забыл, голова дырявая.

Трелони поперхнулась чаем.

— Снейп?! Мне?!

— Ну, не тебе, нам, скорее... Он тогда мешок деликатесов приволок. Половину Косого скупил, не иначе!

— С чего вдруг такая щедрость?

— Очень есть хотел, — понимая, насколько странно звучат его слова, ответил Квиррелл.

Тем июньским днем он, как обычно, собрался в редакцию к Лавгуду. Сибилла с утра аппарировала в Хогвартс, Мариус (до рокового письма из Общества поддержки оставалось больше двух недель) ушел по своим делам.

Держа под мышкой папку с бумагами, Квиринус уже выходил из спальни, когда в гостиной появился Снейп — нарядный, будто только что со званого обеда, бледный, как покойник, с объемистым пакетом в руках.

— Привет... — растерянно поздоровался хозяин.

— Уходишь? Задержись, — отрывисто бросил гость. — Пожалуйста.

Из пакета, точно из рога изобилия, посыпались на стол всевозможные деликатесы. Что-то упало на пол; Снейп не спешил подбирать. Разворошил вкусно пахнущую груду, вытащил какой-то пирожок, рухнул на стул и с рычанием впился в него зубами. Квиринус обалдело наблюдал за его манипуляциями.

— Давай чаю согрею, что ли...

Неразборчивое ворчание в ответ.

— А по какому случаю парадная мантия?

Снейп потянул к себе толстый круг колбасы.

— В гостях был. У твоего бывшего вселенца.

Квиррелл не сразу понял, о ком идет речь. А потом чуть не выронил папку, которую все еще прижимал к боку. Вгляделся в глаза друга: в них свихнувшийся висельник с обрывком веревки на шее плясал вокруг шибеницы, празднуя свое спасение.

— Вот так я и узнал, что Волдеморт вернулся, — Квиринус снял крышку конфетной коробки, принюхался к содержимому. — Пахнут вроде съедобно.

— Если он хотел есть, почему, например, в «Дырявый котел» не пошел? — Сивилла забрала у супруга коробку и сунула в рот первую попавшую под руку конфету.

— Здесь не в еде дело... Ты же знаешь Снейпа: его год уговаривать надо, чтобы в гости зашел. Требуется нечто исключительное, чтобы явился сам. А если он еще и ведет себя так, как никогда не вел — значит, дело совсем плохо.

— Не понимаю, — Трелони, копируя любимый жест мужа, почесала кончик носа. — Он заболел?

— Он рассказал, что той ночью сначала выдержал легилименцию от Волдеморта, а потом, почти без передышки, допрос у директора. После всего этого в голове у него творилось такое, что никакими зельями не снималось, и Барон прямым текстом отправил его к живым. Мол, хватит с мертвецом в подземелье сидеть. А кто еще у него есть живой, кроме нас с тобой... Когда в Косой аппарировал, вспомнил, что не ел почти сутки. Но в «Котел» он пойти не мог, понимаешь?

— Там не те живые, — Сивилла вздохнула и допила чай. — Сегодня он придет?

— Надеюсь. Приглашение я ему еще позавчера отправил. Ты напомни ему на всякий случай, ладно?

* * *