Развернувшись, они покинули дом.

***

Катерина подняла свой взгляд к бескрайнему звездному небу. Что-то непонятное екнуло в ее груди. Она почему-то вспомнила детство, когда она и Женька Варшавский вот также смотрели на небо, загадывая желание, каждый раз заметив падающую звезду. Тогда они даже предположить не могли, что жизнь их разметает в разные стороны. Она снова посмотрела на небо.

«Миллиарды людей до меня были рождены под этим небосводом, под взглядом вечных светлячков, — подумала она. — Сейчас я почему-то чувствую необъяснимую печаль и очередная победа Красной Армии, почему-то уже не так и радует. Жалко, что этот небесный свод больше не волнует меня и не радует, так, как раньше. Как раньше уже ничего не будет».

— О чем задумалась? — спросил ее заместитель командующего армии.

— Да так, Василий Семенович, о жизни. Вот думала, жизнь проходит, молодость уходит, а счастья нет. Все бои, бои…

— Сколько вам лет, Катерина Игнатьевна?

— Я, с 1886 года рождения, вот сами считайте сколько мне. Сколько воды утекло…. Я хотела с вами посоветоваться Василий Семенович. Жалуются мне на ваших красноармейцев, разбойничают, тащат все, что плохо лежит. Вчера вот изнасиловали пятнадцатилетнюю девочку, кобели. Если не пресечь все это, то можем настроить против себя массы народа.

Заместитель командующего встал из-за стола. Он сделал несколько шагов в сторону Катерины и встал рядом с ней. Он мельком взглянул на звездное небо и, не обнаружив ничего того, что могло бы привлечь на небе, посмотрел на женщину. Он был из бывших офицеров царской армии и хорошо знал, к чему может привести анархия, которая процветала в полках и дивизиях армии.

— Я с вами согласен, Катерина Игнатьевна. Нам, партизанщина не нужна. Она просто разлагает полки и дивизии. Для искоренения подобного явления нужно принимать исключительные меры. Красная Армия это не сборище бандитов, мародеров и насильников.

— Я рада, что мы нашли понимание в этом вопросе, — произнесла она.

— Катерина Игнатьевна! Меня очень беспокоит летучий отряд белых, что действует у нас в тылу. Говорят, что им командует какой-то поручик по фамилии Варшавский, что его отряд буквально следует по попятам нашего штаба. Я уже распорядился усилить охрану.

Она улыбнулась, так как хорошо знала, чего хочет Варшавский. Его отряд численностью выше триста сабель, словно, заноза засел в теле штаба армии и каждый его удачный налет на тылы армии, приводил к пополнению его сил.

— Ничего, Василий Семенович, я думаю, что у нас достаточно сил, чтобы уничтожить этот отряд. Я уже направила несколько своих людей в его отряд. Скоро нам станет известна его берлога.

Катерина, пожав руку, Василий Семеновичу, покинула кабинет.

Она шла по коридору, размышляя о своем разговоре с заместителем командующего армией.

«Выходит правду говорят о нем командиры полков и дивизий. Одно дело — слюнтяй. Похоже, он до сих пор еще не определился к какому берегу прибиться. Наверняка, в случае чего, переметнется к белым. Единственно в чем он прав, это в том, что в армии отсутствует дисциплина, а армия без нее, уже не армия. Что делать с ним? — подумала Катерина. — С кем советоваться с Лениным, Сталины или Фрунзе. Наверное, со Сталиным. Его позиция в отношении военспецов, мне больше импонирует».

Она вышла из здания и направилась к ожидавшему ее автомобилю.

***

Под утро в дверь террасы дома княгини вновь постучали. На этот раз стук был сильный и властный. Хозяйка дома со страхом посмотрела на дверь и подняла руки к небу:

— Господи, когда же все это прекратится!? Уже забрали все, что могли унести, что еще нужно этим людям!

В дом вошли солдаты с винтовками. Впереди солдат вышагивал командир, одетый в кожаную куртку с револьвером у пояса. Он остановился посреди зала и сурово посмотрел на хозяйку дома.

— Хозяйка! Оружие, бинокли, велосипеды есть? Как в отношении военного обмундирования?

Графиня с удивлением посмотрела на этого молодого мужчину. Лицо со впалыми щеками, нездоровый взгляд холодных серых глаз, не сулили ей ничего хорошего.

— Извините, товарищ, я не знаю, как вас называть, но у меня ничего нет. Золото, деньги и ценности сегодня ночью забрали ваши солдаты. Все это они почему-то назвали контрибуцией.

Командир удивленно посмотрел на княгиню. Он был явно удивлен словами женщины.

— Наши? Какую контрибуцию? Что вы мне голову, морочите…. Какие солдаты? Я никого к вам не направлял!

— Не знаю, товарищ. Все забрали и ушли. Еще обещали расстрелять, если я кому-то пожалуюсь.

Командир закусил губу и посмотрел на княгиню. Только сегодня утром он получил указание командования армии о пресечении фактов мародерства, грабежей и насилия и вдруг, этот не совсем приятный факт. Можно было бы махнуть рукой на все это, ведь эта старая княгиня все равно никуда не пойдет, и не будет жаловаться на этот факт, но какое-то внутреннее чувство подсказывало ему, чтобы он правильно отреагировал на услышанную от нее информацию. Он сел за стол и посмотрел на красноармейцев.

— Я сейчас велю построить перед вами весь свой отряд, всех до одного. Укажите, кто это сделал. Не бойтесь, они не посмеют вас тронуть.

Графиня растеряно посмотрела на мужчину.

— Я не могу сказать, являются ли эти бандиты бойцами вашего отряда. Они здешние, деревенские.

Как показалось графине, командир облегченно вздохнул и снова окинул взглядом своих красноармейцев.

— Кто такие, их фамилии? Да не бойтесь, бойцам Красной армии запрещено заниматься грабежами. За эти преступления предусмотрен суд и расстрел.

— Вы знаете, товарищ командир, я боюсь назвать их фамилии, они грозились убить нас, если мы назовем их. У них здесь живут родственники, которые могут отомстить мне за это.

Командир усмехнулся и посмотрел на своих солдат.

— Тогда, я вас просто арестую, за то, что вы хотите очернить бойцов Красной Армии. Мы не можем позволить, чтобы буржуи чернили Советскую власть.

— Боже мой, и здесь угрожают. Один Левченко, второй Петр, а третьего я не знаю.

Графиня обессилено опустилась на стул и снова посмотрела на командира.

— Хорошо. Сейчас сделаем у них обыск. К двенадцати часам приходите в ревком.

Командир развернулся и направился к двери. Вслед за ним поплелись и солдаты, обсуждая сложившуюся ситуацию.

***

На площади, перед поселковым правлением, выстроился отряд красноармейцев с винтовками. Их было довольно много, человек сто, если не больше. Напротив них темной массой стояли местные жители. Солнце жгло, ветер с моря трепал красный флаг над крыльцом, гнал по площади обрывки каких-то никому ненужных бумаг. Из ревкома вывели под конвоем Петра и Николу Левченко, с оторопелыми